Английские бунтари
Шрифт:
Наглядным примером подобной политики умиротворения могут служить ноттингемские волнения 1799 г ., возникшие после того, как парламент вновь отверг очередную петицию городских чулочников о введении минимальной заработной платы. Узнав об отказе, собравшиеся на улицах города разгневанные жители в ярости начали бить окна и громить дома власть имущих, врываться на фабрики и безжалостно крушить ткацкие станки. На рыночную площадь была принесена чулочно-ткацкая рама, и в присутствии множества людей ее демонстративно разломали на мельчайшие куски. Беспорядки длились несколько дней, в течение которых улицы Ноттингема непрерывно патрулировались вооруженными отрядами солдат; 300 констеблям после
В 1811 г. владельцы чулочных фабрик ноттингемского района стали получать письма, требования и “советы” угрожающего содержания с подписью “король Лудд” или “Нед Лудд” и символическим обратным адресом “Шервудский лес” или “Шервудский замок”.
Кто был этот загадочный “король Лудд” и существовал ли таковой, вообще осталось неизвестным, но одно было ясно — в стране действовала мощная тайная организация, возглавляемая либо сильной личностью, либо группой смелых людей. Возможно, они позаимствовали это имя у легендарного короля Лудда, который, как гласили древние предания, завоевал Лондон и построил там Лудгейт задолго до прихода римлян, а возможно, у некоего Неда Лудда — работавшего на чулочной фабрике слабоумного паренька, который, как свидетельствовала молва, в знак протеста против несправедливости и гонений первым разбил чулочно-ткацкие рамы. “Шервудский лес” или “Шервудский замок”, пожалуй, следовало воспринимать как намек на некогда обитавшего там защитника обездоленных, веселого разбойника Робин Гуда. Во всяком случае, немало простых людей искренне верили в то, что такой герой, Лудд, действительно существовал и что он поклялся посвятить свою жизнь защите интересов бедного люда. Кем бы они ни были на самом деле, луддиты быстро стали реальной силой в графствах Ноттингемшир, Ланкашир и Йоркшир, причем силой, способной при необходимости собирать крупные отряды вооруженных, дисциплинированных и полных решимости людей, силой, которую поддерживало и уважало большинство трудового населения страны.
Раньше всего луддиты появились среди ноттингемских чулочников. Это были искусные мастера, отдавшие долгие годы обучению ткацкому ремеслу и, как правило, работавшие на так называемых узких рамах. Затянувшаяся война и бесконечные блокады сильно подорвали их экономическое положение, поскольку производимая ими продукция предназначалась в основном для европейских рынков. К тому же на некоторых фабриках владельцы постепенно стали вводить “широкие” рамы, работа на которых уже не требовала высокой ткацкой квалификации: на них вязались не цельные изделия, а полотна полуфабриката, которые затем разрезались на части и сшивались по форме.
Изготовленная по такой технологии продукция не отличалась высоким качеством и довольно быстро рвалась по швам, но зато она была дешева и прекрасно расходилась на внутреннем рынке. Это нововведение, естественно, сопровождалось снижением оплаты труда ткачей-надомников, и тогда луддиты организовали налеты на эти фабрики, круша и ломая широкие рамы и уничтожая всю изготовленную на них продукцию. Всего за несколько недель их стараниями была поломана тысяча широких рам и в клочья изорваны огромные запасы полуфабрикатов.
Обычно луддиты действовали по простой и незамысловатой схеме, чем-то напоминавшей тактику ограниченной партизанской войны: они тайно собирались ночью небольшими вооруженными отрядами, врывались на заранее намеченную фабрику, разбивали или сжигали станки и мгновенно исчезали в ночи. В результате таких набегов фабричное производство
Луддиты утверждали, что действуют в рамках закона, ибо еще король Карл II специальной хартией уполномочил ткацкую “Фреймуорк ниттерс компани” осматривать готовую продукцию и уничтожать все, что не соответствовало установленным стандартам. А значит, и они, избирательно уничтожая недоброкачественные товары (а заодно и производившие их станки), в принципе ничем не нарушают закон. Однако мировые судьи такую трактовку закона категорически отвергли, в подтверждение чего направили в Ноттингемшир две тысячи вооруженных солдат.
За самовольную порчу промышленного оборудования предусматривалась депортация в австралийские лагеря для осужденных преступников на срок до 14 лет (именно к такому сроку наказания были приговорены семь ноттингемских луддитов в марте 1811 г.). Но парламенту эта мера наказания показалась слишком мягкой, и он усилил ее до смертной казни. В палате общин мало кто из депутатов возразил против нового законопроекта; зато в палате лордов луддиты неожиданно для всех нашли страстного защитника в лице поэта лорда Байрона, который в своей знаменитой речи сказал:
“Осознаем ли мы свои обязанности по отношению к толпе? Ведь кто, как не толпа, гнет спину на наших полях, трудится в наших домах, служит в наших армии и флоте? Они дали нам возможность бросить вызов всему миру, однако, доведенные до отчаяния бедственным положением и пренебрежительным отношением к их нуждам, они же могут бросить вызов вам самим. …Представьте, что ждет кого-либо из этих несчастных, какими я их видел — изможденных от постоянного недоедания и замкнувшихся в себе от беспросветного отчаяния, — когда его поставят перед судом за нарушение этого нового закона? 12 жаждущих крови мясников вместо присяжных заседателей и очередной Джеффрис* вместо судьи!”
Однако страх перед виселицей не остановил луддитов. Нападения на фабрики продолжались, распространившись даже на графства Ланкашир и Йоркшир. Чаще всего во время своих ночных рейдов подданные “короля Лудда” крушили станки при помощи тяжелого кузнечного молота, прозванного в народе по имени его создателя Эноха Джеймса “верзилой Энохом”; при этом в такт взмахам они обычно скандировали:
Великий, смелый, гордый.
Вперед зовет нас Энох,
И вздрагивают горы
От наших взмахов гневных.
Многие хозяева превратили свои фабрики в маленькие крепости, оставляя в них на ночь всех, кого могли — вооруженных приказчиков, мастеров, партнеров, солдат. В результате таких мер предосторожности происходили кровавые стычки, в которых нередко применялось огнестрельное оружие.
Некий мистер Бертон из г. Миддлтона, “доблестно” защищая свои станки, убил пять луддитов, за что их товарищи сожгли его дом, а на него самого было совершено покушение. Акции луддитов нередко сопровождались вспышками протеста горожан против дороговизны цен на продукты питания, и в ряде случаев купцы были вынуждены снизить цены на хлеб и картофель.
В графстве Йоркшир луддиты объявили войну так называемым обстригным рамам, на которых неквалифицированные ткачи выполняли работу квалифицированного “стригаля” по подравниванию готовой ткани. Владельцы фабрик стали получать от “короля Лудда” угрожающие письма приблизительно следующего содержания: “…обращаю ваше внимание на то, что, если они (обстригные рамы. — Прим. перев.) не будут разобраны до конца следующей недели, я пошлю одного из своих заместителей с отрядом по меньшей мере в 300 человек, чтобы их разбить… На случай же, если вы осмелитесь в них стрелять, им приказано убить вас”.