Англо-американская фантастика ХХ века. Выпуск 1

Хайнлайн Роберт Энсон

–  У нас тоже. Им предоставляют свободу сделать это самим.
– Сет обвел собеседников проницательным взглядом и продолжал: - Но пусть вас это не беспокоит. За всю мою жизнь я не припомню, чтобы случалось что-либо подобное. Люди уважают свои обязательства в силу экономической необходимости, а не из чувства долга. Никто никому не приказывает, никто не заставляет, но сам по себе образ жизни на нашей планете содержит в себе определенное принуждение. Либо будешь играть по правилам, либо пострадаешь. А страдать никому не хочется, даже дуракам.

–  Похоже, что

ты прав, - вставил Гаррисон, ум которого в эту минуту напряженно упражнял свои способности.

–  Не похоже, а наверняка, - заверил его Сет.
– Но я хотел с вами поговорить о более важном. Скажите, чего вы хотите больше всего в жизни?

Не задумываясь Глид ответил:

–  Путешествовать по космосу, оставаясь целым и невредимым.

–  И я тоже, - сказал Гаррисон.

–  Так я и думал. Но вы не можете остаться во флоте на веки вечные. Все рано или поздно приходит к концу. Что потом?

Гаррисон заерзал обеспокоенно.

–  Я не люблю об этом думать.

–  Но ведь рано или поздно придется, - сказал Сет.
– Сколько тебе осталось летать?

–  Четыре с половиной года.

Сет перевел взгляд на Глида.

–  А мне три.

–  Немного, - заметил Сет.
– Значит, когда вы доберетесь обратно до Терры, для вас это будет концом пути?

–  Для меня - да, - признался Глид, которому эта мысль никакой радости не доставляла.

–  Чем старше становишься, тем быстрее бежит время. Однако ты будешь еще относительно молод, когда уйдешь в отставку. Ты, наверное, приобретешь собственный корабль и будешь продолжать путешествовать по космосу?

–  Откуда? Даже самые богатые не могут себе позволить больше, чем лунный катер. Но болтаться между Землей и спутником скучно для того, кто привык к глубокому космосу. А двигатель Блидера по карману только правительству.

–  И что же ты будешь делать после увольнения?

–  Я не такой, как Большие Уши, - ткнул пальцем в Гаррисона Глид, - я солдат, а не специалист. У меня выбор ограничен. Но я родился и вырос на ферме. Я еще помню фермерскую работу. Хорошо бы осесть и обзавестись маленьким хозяйством.

–  Это возможно?
– спросил Сет, внимательно глядя на него.

–  На какой-нибудь из развивающихся планет, но не на Терре. Для Терры мне и половины суммы не наскрести.

–  Вот, значит, как Терра вознаграждает за годы верной службы! Либо забудь о своей сокровенной мечте, либо выметайся?

–  Заткнись.

–  Не заткнусь, и точка. Как ты думаешь, почему ганды эмигрировали на эту планету, духоборы на Хай-гею, а квакеры на Центавр Б? Потому что Терра так награждала своих верноподданных - либо гни шею, либо выметайся. Вот мы и вымелись.

–  Оно и к лучшему, - вставила Илисса.
– Избавили Терру от перенаселения.

–  Это к делу не относится, - ответил Сет и вернулся к Глиду.
– Ты хочешь ферму. Хочешь ее на Терре, но получить ее там не можешь. Терра говорит тебе: «Выметайся». Значит, тебе нужно искать ферму где-то в другом месте. А здесь ты можешь получить ферму просто за так.
– Он выразительно щелкнул

пальцами.

–  Меня не обманешь, - ответил Глид, хотя по лицу его было видно, что ему очень хочется быть обманутым.
– За так не бывает.

–  На нашей планете земля принадлежит тем, кто ее обрабатывает. Пока человек продолжает на ней работать, никто не оспаривает его права на этот участок. Все, что тебе нужно, - найти свободный участок, а их здесь сколько хочешь, и начать работать на нем. С этой минуты он твой. Как только ты перестанешь на нем работать и покинешь его, он принадлежит кому угодно.

–  Святые метеоры.
– Глид уставился на него неверящим взглядом.

–  Более того, если тебе повезет, можешь наткнуться на брошенную ферму, которую оставили из-за болезни, смерти или желания перебраться куда-нибудь, где подвернулось что-то поинтереснее. В таком случае тебе достанется готовая ферма с сараями, коровниками и всем хозяйством.

–  А что я буду должен предыдущему владельцу?

–  Ничего. Ни единого оба. С какой стати? Если он ушел оттуда, то он рассчитывает на что-то лучшее. Не может же он пользоваться выгодами и от одного и от другого.

–  Бессмыслица какая-то. Где-то здесь ловушка. Кому-то мне придется выкладывать на бочку либо деньги, либо кучу обов.

–  Несомненно. Ты заводишь ферму. Соседи помогают тебе построить дом. Это накладывает на тебя солидные обы. Будешь, к примеру, два года снабжать плотника и его семью продуктами с фермы и погасишь об. А потом будешь поставлять ему продукты еще два года и тем самым будешь иметь об на него. И так со всеми остальными.

–  Но не всем же нужны сельскохозяйственные продукты.

–  Ну и что? Вот, к примеру, жестянщик сделал для тебя маслобойную. Продукты ему не нужны. Его жена и трое дочерей на диете, и одна только мысль о еде приводит их в ужас. Но у него есть портной или сапожник, которые имеют на него обы. Он переводит эти обы на тебя. Поставляя продукты портному или сапожнику, ты погасишь об жестянщику. И все довольны.

Насупившись, Глид разжевывал услышанное.

–  Ты меня подстрекаешь. Не следовало бы делать этого. Попытка подстрекательства к дезертирству является на Терре уголовным преступлением и сурово наказывается.

–  Так то на Терре, - сказал Сет презрительно.

–  Все, что вам надо сделать, - мило и убедительно вставила Илисса, - это объяснить себе, что пора возвращаться на корабль, что это ваш долг, что ни на корабле, ни на Терре без вас не обойдутся.
– Она поправила кудряшку.
– А потом стать свободной личностью и сказать: «Нет, и точка!».

–  С меня за это с живого шкуру спустят. Под личным руководством Бидворси.

–  Вряд ли, - усомнился Сет.
– Этот Бидворси, который мне кажется человеком отнюдь не жизнерадостным, находится в таком же положении, как и ты, и все остальные: на распутье. Рано или поздно он либо во всю прыть уберется отсюда, либо будет в своем грузовичке доставлять тебе на ферму молоко, потому что в глубине души ему всегда хотелось заниматься именно этим.