Англо-американская фантастика ХХ века. Выпуск 1

Хайнлайн Роберт Энсон

–  Нет, только за себя.

–  Как так?

–  У Сета свои соображения. Он такого же мнения об антигандах, как и все остальные, но обладает склонностью к миссионерству. Он не согласен с тем, что всех антигандов нужно игнорировать. По его мнению, так можно относиться только к слишком глупым и упрямым, кого не перевоспитаешь. Сет уверен, что каждый разумный антиганд является потенциальным гандом.

–  Да что это такое «ганд»?
– вопросил Гаррисон.

–  Обитатель нашего мира.

–  Но от чего происходит это

слово?

–  От имени Ганди.

Гаррисон наморщил лоб.

–  Это еще кто?

–  Человек, который изобрел Оружие.

–  Никогда о нем и не слышал.

–  Меня это не удивляет, - заметила Илисса.

–  Не удивляет?
– Гаррисон почувствовал раздражение.
– Позволь тебе заметить, что в наше время на Терре все получают такое образование…

–  Успокойся, Джим. Я просто хотела сказать, что это имя наверняка вычеркнуто из ваших учебников истории. Оно могло вызвать у вас нежелательные настроения. Поэтому меня и не удивляет, что ты о нем не слышал. Не можешь же ты знать того, чему тебя никогда не учили.

–  Если ты подразумеваешь, что на Терре история подвергается цензуре, то я в это не верю.

–  Это твое право, верить или нет. На то и свобода.

–  До известной степени. У человека есть обязанности, отказываться от которых он не имеет права.

–  Да? А кто определяет ему эти обязанности - он сам или другие?

–  По большей части люди, стоящие выше его.

–  Ни один человек не может стоять выше другого. Ни один человек не имеет права указывать другому, в чем состоят его обязанности. Если на Терре кто-то обладает подобной идиотской властью, то только потому, что идиоты это ему позволяют. Они боятся свободы. Они предпочитают поручить указания. Они любят выполнять приказы. Ну и люди!

–  Мне бы не следовало тебя слушать, - вмешался в разговор Глид. Его дубленое лицо горело.
– Ты настолько вредная, насколько хорошенькая.

–  Боишься своих собственных мыслей, - уколола она, подчеркнуто игнорируя комплимент.

Глид покраснел еще больше.

–  Никогда в жизни. Но я…

Он не договорил, потому что появился Сет и поставил на стол три полные тарелки.

–  После обеда поговорим, - напомнил Сет.
– Мне вам надо кое-что сказать.

Сет подсел к их столику, как только они кончили есть.

–  Что вы уже знаете?

–  Они уже знают достаточно, чтобы поспорить, - вставила Илисса - Они беспокоятся об обязанностях, о том, кто их определяет и кто выполняет.

–  И не без оснований, - парировал Гаррисон.
– Вы ведь тоже не можете этого избежать.

–  То есть?
– спросил Сет.

–  Ваш мир держится на какой-то странной системе обмена обязательствами. Но что заставит человека гасить об, если он не будет это считать своим долгом?

–  Долг здесь ни при чем, - ответил Сет.
– А если и возникает вопрос о долге, то каждый определяет его для

себя сам. Было бы в высшей степени возмутительной наглостью со стороны одного человека напоминать об этом другому, а одному приказывать другому - просто неслыханно.

–  Так можно очень хорошо устроиться, - перебил его Глид.
– Как вы справитесь с гражданином, у которого совсем нет совести?

–  Проще пареной репы.

–  Расскажи им сказочку о Ленивом Джеке, - предложила Илисса.

–  Это детская сказочка, - пояснил Сет.
– ее все детишки наизусть знают. Классика вроде как… как… - Он сморщил лоб: - Совсем забыл сказки, которые привезли пионеры.

–  Красная Шапочка, - подсказал Гаррисон.

–  Вот-вот, - благодарно кивнул Сет.

Он провел языком по губам и начал рассказ:

–  Этого Ленивого Джека привезли сюда с Терры ребенком, он вырос в нашем новом мире, изучил нашу экономическую систему и решил, что он всех перехитрит. Он решил стать хапугой. Мы так называем тех, кто хватает обы и пальцем не шевелит, чтобы их погасить или дать другим иметь об на себя. Человек, который брать берет, а давать не хочет. Ну так вот, до шестнадцати лет это ему сходило с рук. Он ведь был ребенком. А у детей всегда есть к этому склонность. Мы это понимаем и делаем определенные скидки. Но после шестнадцати он влип.

–  Каким образом?
– спросил Гаррисон, которого сказочка заинтересовала больше, чем он хотел показать.

–  Он хапал все, что попадалось под руку. Еду, одежду. А городки у нас небольшие, в них все друг друга знают. Месяца через три Джек стал известен как самый настоящий хапуга. И куда бы он ни пришел, везде получал отказ. Ни еды, ни крова, ни друзей. Проголодавшись, он вломился ночью в чью-то кладовую и в первый раз за неделю поел по-человечески.

–  И как его наказали за это?

–  А никак. Ничего ему не сделали.

–  Но безнаказанность наверняка только поощрила его.

–  Да нет, - усмехнулся Сет.
– Люди просто стали все запирать. В конце концов ему пришлось перебраться в другой город.

–  Чтобы там начать все с начала, - сказал Гаррисон.

–  На некоторое время… А потом пришлось перебраться в третий город, в четвертый, в двадцатый. Он был слишком упрям, чтобы делать выводы.

–  Но ведь он устроился, - сказал Гаррисон.
– Брал все, что надо, и передвигался с места на место.

–  Не совсем. Городки у нас, как я говорил, маленькие. Люди часто ездят друг к другу в гости. Все всё знают.
– Сет перегнулся через стол и сказал выразительно: - До двадцати лет Джек кое-как протянул, а затем…

–  Затем?

–  Он пытался прожить некоторое время в лесу на подножном корму. А потом его нашли висящим на дереве. Одиночество и презрение к самому себе погубили его. Вот что случилось с Ленивым Джеком, хапугой.

–  У нас на Терре людей за лень не вешают, - сказал Глид.