Англо-американская фантастика ХХ века. Выпуск 1

Хайнлайн Роберт Энсон

–  Ты его не знаешь, - хмуро буркнул Глид.
– У него вместо сердца кусок ржавого железа

–  Занятно, - взглянул на него Гаррисон, - я всегда думал то же самое о тебе, вплоть до сегодняшнего дня.

–  Я сейчас не на службе, - ответил Глид, как будто такой ответ все объяснял.

Он встал и сжал челюсти.

–  Но я возвращаюсь на корабль. Прямо сейчас.

–  У тебя увольнение до завтрашнего вечера, - запротестовал Гаррисон.

–  Возможно. Но я вернусь сейчас.

Илисса открыла рот, но тут же закрыла,

потому что Сет толкнул ее. Они сидели молча и смотрели, как Глид выходил за дверь решительной походкой.

–  Это хороший знак, - сказал Сет со странной уверенностью в голосе.
– Задели его за живое.
– Потом повернутся к Гаррисону.
– А у тебя какое главное желание в жизни?

–  Спасибо за еду.
– Гаррисон, явно обеспокоенный, поднялся со стула.
– Постараюсь догнать его. Если он пошел на корабль, мне, пожалуй, тоже лучше вернуться.

Опять Сет остановил Илиссу. Оба хранили молчание, пока Гаррисон выходил на улицу, аккуратно затворяя за собой дверь.

–  Бараны, - сказала непонятно чем опечаленная Илисса - Один за другим, ну прямо стадо баранов.

–  Нет, - возразил Сет, - это люди, движимые теми же мыслями и чувствами, что и наши предки, которые баранами отнюдь не были.
– Повернувшись в кресле, он крикнул Мэтту: - Принеси нам два шемака!
– Потом сказал Илиссе: - Сдается мне, что этому кораблю не поздоровится, если он здесь задержится.

* * *

Динамик внутренней сигнализации рявкнул:

–  Гаррисон, Глид, Грегори… - и так далее в алфавитном порядке.

В коридорах и на палубах разговаривали между собой вернувшиеся из увольнения.

–  Ни единого слова ни от кого не добьешься, кроме «зассд». Просто осточертело!

–  Надо было разделиться, как мы. Там, в цирке, на окраине никто про нас и знать не знал. Я просто вошел и сел.

–  Слышал про Майка? Он починил крышу, взял в уплату бутылку двойною диса и нажрался. Был в полной отключке, когда его нашли. Пришлось тащить его обратно на себе.

–  Везет же некоторым. А нас отовсюду гнали.

–  Так я ж и говорю, что надо было разделиться.

–  Половина увольнения, наверное, все еще валяется по канавам.

–  Грейдер психанет, когда узнает, что столько народа опоздало.

Каждую минуту старпом Морган выходил в коридор и выкрикивал одну из фамилий, только что объявленных по радио. По большей части никто не отзывался.

–  Гаррисон!
– завопил он.

Гаррисон вошел в навигаторскую с недоуменным выражением на лице.

Его превосходительство расхаживал взад и вперед, бормоча в свои подбородки: «Всего пять дней, а разложение уже началось». Резко повернувшись к вошедшему Гаррисону, он выпалил:

–  А, это вы, сударь! Давно вернулись из увольнения?

–  Позапрошлым вечером, сэр.

–  Досрочно, не так

ли? Это интересно. Прокололи шину?

–  Никак нет, сэр. Я велосипед не брал.

–  Тоже неплохо. Если бы вы его взяли, вы были бы уже за тысячу миль отсюда.

–  Почему, сэр?

–  Почему? Он меня спрашивает, почему? Да я именно это и хочу знать - почему? Вы в городе были один или с кем-нибудь?

–  С сержантом Глидом, сэр.

–  Вызвать его, - приказал посол.

Морган послушно открыл дверь и позвал:

–  Глид! Глид!

Ответа не последовало. Он попробовал еще раз, но безрезультатно. Потом опять вызвал Глида по радио. Сержант Глид исчез.

–  Он отметился, когда возвращался?

Капитан Грейдер сверился с лежащим перед ним списком.

–  Вернулся на двадцать четыре часа раньше срока. Это двойное преступление.

Морган вернулся в навигаторскую.

–  Ваше превосходительство, один из десантников видел сержанта Глида в городе совсем недавно.

–  Вызвать этого солдата.
– Его превосходительство повернулся к Гаррисону.
– А вы стойте, где стоите, и постарайтесь не хлопать своими чертовыми ушами. Я с вами еще не кончил.

Вошел испуганный таким обилием начальства солдат и вытянулся по стойке «смирно».

–  Что вам известно о сержанте Глиде?
– потребовал посол.

Солдат облизал губы, явно сожалея, что вообще ляпнул о встрече с Глидом.

–  В общем, ваше благородие, я…

–  Называйте меня «сэр».

–  Есть, сэр. Я пошел в увольнение со второй группой рано утром, но через пару часов решил вернуться, потому что брюхо схватило. На обратном пути я встретил сержанта Глида и с ним разговаривал.

–  Где? Когда?

–  В городе, сэр. Он сидел в одной из этих ихних междугородных колымаг. Мне это сразу показалось странным.

–  Он вам что-нибудь говорил?

–  Немного, сэр. Он был в возбужденном состоянии. Кто-то ему что-то сказал о молодой вдове, которой трудно управиться с участком в двести акров. Он решил поехать посмотреть.

–  Ваш человек, - сказал посол полковнику Шелтону.
– Вроде бы дисциплинированный, с выслугой лет, тремя нашивками, с пенсией на носу.
– Он снова повернулся к солдату.
– Глид сказал, куда именно он едет?

–  Никак нет, сэр. Я спрашивал, но он только усмехнулся и сказал: «Зассд».

–  Хорошо, можете идти.
– Его превосходительство возобновил разговор с Гаррисоном: - Вы были в первой группе?

–  Так точно, сэр.

–  Позвольте вам сообщить кое-что, сударь. Из четырехсот двадцати человек вернулись только двести. Сорок из них в различных стадиях алкогольного опьянения. Десять сидят в карцере и вопят: «Нет, и точка!» Без сомнения, они будут орать, пока не протрезвеют!

Он уставился на Гаррисона так, как будто эта достойная личность была виновата в происходящем, затем продолжал: