Англо-американская фантастика ХХ века. Выпуск 1

Хайнлайн Роберт Энсон

–  Можешь взять себе. Надеюсь, пойдет на пользу.

Глид повертел плашку в пальцах. Всего-навсего продолговатый кусочек вещества, напоминающего слоновую кость. С одной стороны гладко полированный. На другой стороне выбиты три буквы: «С - Н. Т.».

Глид спросил обескураженно:

–  И это ты называешь оружием?

–  Конечно.

–  Ничего не понимаю.
– Сержант передал плашку Гаррисону.
– А ты?

–  Я тоже.
– Гаррисон внимательно осмотрел плашку и спросил Бэйнса: - Что означает «С - Н. Т.»?

–  Всеобщий лозунг. Вы его повсюду увидите,

если не замечали еще.

–  Я его встречал несколько раз, но не придавал ему значения. Теперь припоминаю: эти буквы были написаны на стене в ресторанчике Сета и у входа в пожарное депо.

–  И на бортах автобуса, из которого мы не смогли вытряхнуть пассажиров, - добавил Глид.
– Только мы не поняли, что это значит.

–  Это очень много значит, - ответил Джефф.
– Это значит: «Свобода - Нет, и Точка».

–  Я убит, - заявил ему Глид.
– Убит наповал.

Он посмотрел на Гаррисона, который с задумчивым видом засовывал плашку в карман.

–  Абракадабра какая-то. Тоже мне, оружие!

–  Блажен неведающий, - заметил уверенный в себе Бэйнс.
– Особенно когда и не подозревает, что играет с детонатором бомбы неизвестного устройства.

–  Ладно, - поймал его на слове Глид.
– Объясни нам, как она устроена.

–  Нет, и точка.
– Лицо Бэйнса снова расплылось в ухмылке. Он явно был чем-то доволен.

–  Хорошая помощь.
– Глид чувствовал себя обманутым, особенно из-за -минутного упоения воображаемыми пятью тысячами.
– Нахвастал каким-то оружием одностороннего действия, сунул кусок какого-то барахла с тремя буквами и замолк. Наболтать каждый может. А доказательства где?

–  Не будет доказательств, и точка, - сказал Бэйнс, ухмыляясь еще шире. Его жирная бровь многозначительно мигнула следящему за разговором Гаррисону.

Гаррисона вдруг осенило. Раскрыв в изумлении рот, он вынул плашку из кармана и уставился на нее, как будто до этого вообще не видел.

–  Отдай мне ее обратно, - потребовал Бэйнс, наблюдая за ним.

Засунув плашку обратно в карман, Гаррисон твердо ответил:

–  Нет, и точка.

Бэйнс прищелкнул языком:

–  Одни соображают быстрее, чем другие.

Глиду это замечание явно не понравилось. Он протянул руку к Гаррисону.

–  Дай-ка мне еще раз взглянуть.

–  Нет, и точка, - ответил Гаррисон, глядя ему прямо в глаза.

–  Слушай, так не… - Внезапно негодующие нотки исчезли из его голоса. Он замер на месте, по слегка остекленевшим глазам было видно, что голова у него идет кругом. Потом он прошептал: - Черт возьми.

–  Вот именно, - ободрительно буркнул Бэйнс.
– Долго ты раскачивался.

Ошеломленный потоком обрушившихся на него вольнодумных мыслей, Глид хрипло сказал Гаррисону:

–  Уйдем отсюда. Мне надо подумать. Давай найдем какое-нибудь спокойное местечко.

Неподалеку они нашли скверик со скамейками, газончиками и цветами, в котором у фонтана играли ребятишки. Сев напротив лужайки с непривычно яркими для земного глаза цветами, оба погрузились в раздумья.

Через некоторое время Глид сказал:

–  Если один человек будет так

вести себя, ему обеспечен мученический венец, но если всем миром… - Голос его дрогнул, но он продолжал говорить: - Когда я думаю, к чему это может привести, у меня сердце екает.

Гаррисон хранил молчание.

–  Вот тебе пример, - продолжал Глид.
– Предположим, я возвращаюсь на корабль, и этот рыкающий носорог Бидворси отдает мне приказ. А я ему отвечаю, не моргнув глазом: «Нет, и точка». Тут либо его кондрашка хватит, либо он меня бросит в карцер.

–  То-то тебе будет здорово!

–  Да подожди, я же не кончил еще. Так вот, я сижу в карцере, но работа-то остается несделанной. Значит, Бидворси приказывает кому-то другому. А другой, будучи со мной заодно, смотрит на него ледяным взглядом и отвечает: «Нет, и точка». Его тоже бросают в карцер, и у меня появляется компания. Бидворси отдает приказ следующему. Повторяется та же история. В карцер влезает только двадцать человек. Значит, им придется теперь сажать арестованных в инженерскую столовую.

–  При чем здесь наша столовая?
– запротестовал Гаррисон.

–  Именно в столовую, - стоял на своем Глид, преисполненный решимости покарать инженеров.
– Скоро и она будет битком набита отказчиками. А Бидворси продолжает их сажать одного за другим, если только у него к этому времени сосуды не полопаются. Следующую партию придется запирать в инженерский кубрик.

–  Да чего ты привязался к инженерам?

–  Их там придется штабелями укладывать до самого потолка, - сказал не без садистского удовольствия Глид.
– А кончится все это тем, что придется Бидворси самому взять ведро и швабру и драить медяшки, пока Грейдер, Шелтон и вся остальная братия будут караулить карцеры. А его пузатое превосходительство и его блюдолизы попрутся на камбуз стряпать арестантам обед.
– Глид перевел дух и добавил: - Вот это да!

К ногам его подкатился цветастый мяч. Глид наклонился и подобрал его. Тут же подбежал мальчишка лет семи.

–  Отдайте, пожалуйста, мой мяч.

–  Нет, и точка, - ответил Глид.

Никакого протеста, ни гнева, ни слез. Мальчик просто разочарованно отвернулся и пошел прочь.

–  Эй, сынок, держи.
– Глид бросил ему мяч.

–  Спасибо, - схватив мяч, мальчишка убежал.

Гаррисон сказал:

–  Что произойдет, если каждый гражданин империи на всей ее территории от Прометея до Кальдора, на всех ее 1800 световых годах космического пространства разорвет полученное им извещение об уплате подоходного налога и скажет; «Нет, и точка!» Что случится тогда?

–  Тогда правительству потребуется еще одна вселенная для карцера и другая для караульных.

–  Начнется хаос, - продолжал Гаррисон. Он кивнул на фонтан и на играющих около него детей.
– Но непохоже, чтобы здесь у них был хаос. Я, во всяком случае, этого не замечаю. Отсюда можно сделать вывод, что они не перебарщивают с этим бескомпромиссным отказом. Они применяют его рассудительно, на основании какого-то общепринятого соглашения. Но что это за соглашение - не пойму, хоть убей.

–  И я тоже.