Анна Каренина. Черновые редакции и варианты

Толстой Лев Николаевич

— Да что же вы не задете ко мн, — сказалъ физикъ Левину. — Я очень радъ вамъ показать.

Онъ общалъ показать новый, полученный имъ изъ Англіи, аппаратъ, [1707] о которомъ они тоже поговорили.

— Да вдь не знаю, когда застать васъ.

— Да вотъ хоть нынче, посл засданія комитета. Да прізжайте въ засданіе. Право, интересно, а оттуда пройдемъ ко мн [1708] съ два шага.

— Ахъ, очень радъ, — сказалъ Левинъ, быстро обсудивъ все то, что ему предстояло нынче утромъ: визитъ, засданіе въ суд, [1709] Львовъ, концертъ. Онъ ршилъ, что [1710]

подетъ къ Львову, кстати и у него позавтракаетъ.

1707

Зач.: Тиндаля, только что выписанный имъ,

1708

Зач.: въ зданіе стараго университета.

1709

Зач.: выставка,

1710

Зач.: сожжетъ судъ, а теперь сдлаетъ визитъ графин Боль, тутъ же на Кисловк, и вернется въ университетъ посмотрть засданіе, которое дйствительно должно быть интересно. И, простившись съ соціологомъ и Котовасовымъ, Левинъ вышелъ вмст съ физикомъ и похалъ на Кисловку.

Онъ вышелъ вмст съ физикомъ и, общавшись быть въ засданіи, похалъ къ Львову.

III глава.

Львовъ былъ человкъ совершенно противуположныхъ вкусовъ и привычекъ Левину. Онъ былъ европейскій аристократъ по манерамъ и убжденіямъ и воспитанію. Жилъ всю свою жизнь въ столицахъ, преимущественно въ Европ, гд онъ служилъ дипломатомъ, имлъ величайшее уваженіе и довріе къ общественному мннію и по французски нетолько говорилъ свободне, чмъ по русски, но и думалъ. Но, несмотря на эту противуположность, они очень сошлись съ Левинымъ.

Львовъ вышелъ изъ дипломатическаго корпуса не по непріятности (у него никогда ни съ кмъ не было непріятностей) и перешелъ на службу въ дворцовое вдомство въ Москву для того, чтобы дать наилучшее воспитаніе своимъ двумъ дтямъ — мальчику и двочк, которые составляли единственную цль его жизни.

Онъ былъ дома, и Левинъ безъ доклада вошелъ къ нему въ нестолько роскошный и изящный, сколько доведенный до малйшихъ подробностей удобства и чистоты кабинета.

Львовъ въ домашнемъ сюртук съ поясомъ, въ замшевыхъ ботинкахъ сидлъ на кресл и въ съ синими стеклами pince nez читалъ книгу, стоявшую на пюпитр, осторожно держа нжнымъ пальцемъ прекрасной руки до половины испеплившую сигару.

Красивое, тонкое и молодое еще лицо его, которому курчавые, блестящіе, серебрянные волоса придавали еще боле породистое выраженіе, просіяло спокойной, радостной улыбкой.

Онъ не вставая протянулъ руку и заговорилъ по русски съ несколько французскимъ акцентомъ.

— Отлично! А я хотлъ къ вамъ посылать. Ну что Кити? Садитесь сюда, покойне. — Онъ всталъ и придвинулъ качалку. — Откуда и куда?

Левинъ разсказалъ ему свое прошедшее посщеніе Котовасова и знакомство съ Летовымъ и предстоящую поздку въ университетъ.

Львова это очень интересовало. Онъ разспросилъ и сказалъ, что ему жалко, что онъ не можетъ слдить за всмъ этимъ.

— И потомъ мое образованіе слишкомъ недостаточно, — сказалъ онъ. — Мн для воспитанія дтей нужно много освжить въ памяти и просто выучить. Вотъ я читаю, — онъ показалъ грамматику Буслаева, — требуютъ отъ Миши, а это такъ трудно, — и, напавъ на свою любимую тему воспитанія, на которую Левинъ любилъ наводить его, Левинъ разговорился по французски.

— Пойдемте теперь завтракать

— Очень хочу.

И они пошли въ столовую. Левинъ, какъ всегда, полюбовался прекрасными дтьми, позавтракалъ и общалъ Львовой захать за ней въ публичное засданіе любителей, чтобы съ ней вмст оттуда хать къ Никол Явленному — такъ они называли домъ Кити — обдать.

— Какія прелестныя дти, — сказалъ Левинъ выходя.

— Ахъ, не говорите. Это слишкомъ страшно. Все, что я желаю, — чтобы они были лучше меня. И это не много. А хороши? О, какъ это трудно быть хорошимъ.

— Кити мн говорила что то переговорить съ вами объ Облонскомъ, — сказалъ Левинъ, когда Львовъ остановился

провожать его.

— Да, да, maman хочетъ, чтобы мы, les beaux fr`eres, [1711] напали на него и длали ему внушенія. Что можно сдлать? Да и какое я имю право? По праву дружбы — я согласенъ. Но проповдовать нравственность я не могу. Я самъ, можетъ быть, хуже его. Je n’ai pas de tentations, voil`a tout. [1712] Но мы можемъ сказать, что намъ велли. Ну, иди на коньки, Миша, — сказалъ онъ сыну.

— А ты пойдешь, папа?

— Пойду. Такъ я не могу говорить; все, что я могу сдлать, — это подтверждать то, что вы скажете.

1711

[зятья,]

1712

[У меня не было искушений, вот и всё.]

— Да я то что?

— Ну, `a ce soir. [1713]

«Экой славный, славный человкъ», говорилъ себ Левинъ, [1714] свши на извощика и закутываясь воротникомъ отъ бившаго въ лицо снга, направляясь къ университету.

Засданіе уже было въ середин, когда Левинъ вошелъ въ залу.

Въ большой, темной зал у стола въ середин сидлъ Предсдатель во фрак и звзд: человкъ пять сидло по бокамъ, и одинъ лниво читалъ скучную рукописную исторію жизни Кржимаги.

1713

[до вечера.]

1714

Зачеркнуто: какъ и всегда онъ говорилъ.

Левину, слушая его, казалось, что не было ни однаго слова изъ того, что тотъ читалъ, которое бы онъ не слыхалъ сотни разъ. Вокругъ стола въ отдаленіи, между рядами пустыхъ стульевъ и креселъ, въ одномъ изъ которыхъ сидлъ Левинъ, сидло десятка два мущинъ и дамъ. Вс показались Левину ужасно грустны.

Когда чтецъ кончилъ, Пресдатель поблагодарилъ его и прочелъ присланные ему стихи знаменитаго поэта Мента на этотъ юбилей. Онъ прочелъ стихи, которые Левину тоже показались знакомыми. Потомъ физикъ прочелъ свою записку объ ученыхъ трудахъ юбиляра, и это было интересно. Потомъ вс встали, и Левинъ подошелъ къ физику, познакомился съ Предсдателемъ и принялъ участіе въ разговор о томъ судейскомъ дл знаменитаго убійцы, на которое онъ не похалъ. При этомъ были высказаны мннія, которыя Левинъ слышалъ уже, и онъ высказалъ свое мнніе, противоположное общему, которое онъ вчера еще на вечер у [1715] Сипягиной развивалъ и имлъ успхъ. Его новое и оригинальное мнніе Предсдатель и физикъ приняли какъ что-то извстное и не заслуживающее возраженія. И это было немножко оскорбительно Левину.

1715

Зач.: Львовой

Пройдя на квартиру физика, Левинъ съ большимъ интересомъ разсмотрлъ аппаратъ и побесдовалъ съ физикомъ. Отъ вопросовъ о тепл и электричеств они перешли къ позитивизму и вообще къ философіи, къ которой физикъ оказывалъ большую склонность, и тутъ завязался споръ, во время котораго Левину удалось сказать слово, которое ему понравилось.

— Вы говорите, что вопросы метафизическіе не подлежатъ позитивной наук, — сказалъ онъ. — Но вдь метафизическіе вопросы суть только вопросы о смысл жизни, и потому отвтъ, что позитивная наука не занимается метафизикой, другими словами значитъ, что она не ищетъ смысла, т. е. единства въ жизни. [1716]

1716

Зачеркнуто: Но физикъ не обратилъ на эти слова никакого вниманія и продолжалъ свое.