Анна
Шрифт:
– Пей! Сегодня твой праздник.
Девочка хлюпнула носом и уставилась на него:
– Как ты узнал?
– Ты сама мне сказала. В Палермо.
– А ты запомнил?
– Конечно. Но сколько тебе стукнуло?
– Тринадцать, кажется. Или, может быть, четырнадцать, – Анна растерянно посмотрела на него. – Не помню...
– Ну и без разницы, – сказал Пьетро и сунул руку в карман. – Важно, что сегодня у тебя праздник, – он достал из кармана золотую цепочку с маленькой синей эмалированной
Анна прикрыла глаза, шатающимся шагом прошла по коридору и заперлась в ванной. Она прислонилась лбом к двери и заплакала.
– Анна! Анна! – звал Пьетро из-за двери. – Что случилось? Открывай.
– Открывай, чего ты опять расклеилась? – вторил ему Астор, глядя в замочную скважину. – Там ты умрёшь. Там мои какашки.
– Сейчас выйду. Начинайте есть без меня, – выдавила из себя Анна.
– Нет, мы дождёмся тебя, – сказал Пьетро.
– Долго там не сиди, – добавил Астор.
Анна пришла в себя и вернулась к столу, но глаза у неё по-прежнему были опухшие. Звезда висела на груди.
Она ела, шмыгая носом, а мальчики поглощали еду и подливали себе шампанского, звучно рыгая друг на друга.
Пьетро поднял бокал:
– Сегодня ты королева и можешь делать всё, что заблагорассудится. Мы оба – твои рабы.
– Мы всегда её рабы, – буркнул Астор.
– Так, не перебивай, – заткнул его Пьетро. – Таковы правила моей тёти Челесте на день рождения.
– И что нам делать? – спросил Астор.
У Анны не было мыслей. Она огляделась и перевела взгляд на Пушка, который вылизывал банку с нутом рядом со столом:
– Давайте играть в животных.
Астор прыгал по гостиной, как обезьяна. Пьетро изображал шмеля, который жежжал, как мопед.
Когда пришла её очередь, Анна растянулась на полу, замахала руками и ногами, а потом спряталась под журнальный столик.
– Кто это? – недоумевал брат.
– Паук? – гадал Пьетро.
Она помотала головой.
– Змея с руками? – спросил Астор.
– Пьяная овца? – перебирал Пьетро.
Анна продолжала махать руками и ногами, открывая и закрывая рот.
Астор расхохотался:
– Это жаба, которая съела пьяную овцу?
– Нет. Это змея с руками, которая съела жабу, которая съела пьяную овцу, – продолжал Пьетро.
Астор не выдержал, рухнул на диван, согнувшись от смеха.
– И который пытается изобразить Анну, – закончил Пьетро, садясь рядом с ними со слезами на глазах от смеха.
Анна обиженно упёрлась руками в бока:
– Это осьминог.
Астор продолжал смеяться, указывая на неё:
– Ага, осьминог. Пьяный осьминог.
Мальчики
– Вот я и побывала королевой, – выпалила она.
Астор покатился по полу, хватаясь за живот от смеха.
Анна послала их подальше и ушла на кухню убираться, гремя посудой. Она слышала их разговор в другой комнате.
– Она опять разозлилась? – спросил Астор.
Пьетро не мог оставаться серьёзным:
– Не иначе.
– Почему?
– Девчонки все такие. Потом они отходят.
– Какие "такие"?
– Обидчивые.
– Что значит "обидчивые"?
– Значит они легко злятся, если над ними пошутить. Папа был плейбоем и говорил, что нет ничего хуже злой женщины.
– А кто такой плейбой?
– У него много женщин. И он говорил: чтобы их было много, им нужно делать подарки.
– Поэтому ты и подарил сестре цепочку?
– Конечно.
Анна бросила банку на пол и ворвалась в гостиную злая, как львица:
– Значит, ты сделал мне подарок, потому что хочешь, чтобы у тебя было много женщин?
Пьетро сглотнул, не в силах ответить. Астор, стоявший рядом с ним, закусил палец.
Анна указала на Пьетро подбородком:
– Ну? Отвечай!
– Нет… Я нет… Это папа был такой, а мне много не надо… Мне достаточно тебя… А цепочку я подарил тебе, потому сегодня твой день рождения.
Она искоса посмотрела на него, словно пытаясь понять, говорит ли он правду:
– Признайся, что тоже хочешь быть плейбоем.
– Нет! Клянусь! – Пьетро приложил руку к сердцу.
– Я тоже, – заверил Астор.
Анна указала на кухню:
– А коли я сегодня королева, встаньте на колени и попросите прощения, а потом помойте посуду.
Со вздохом свеча погасла, и густая, как детская микстура, тьма затопила комнату. Ни звёзд, ни клинка Луны, ни огонька вдалеке, только шум волн, разбивающихся о причал.
Анна поправила подушку и задом толкнула Астора, который спал на ней. Пьетро неподвижно лежал справа от неё на спине, а под кроватью храпел Пушок.
Она устала, но ей не спалось. Продолжая сжимать морскую звезду, Анна повернулась на бок. Латексный матрас обнял её за костлявое бедро. Она слышала, как Пьетро набирает в грудь воздуха, делает паузу и выдыхает.
– Спишь? – прошептала она ему на ухо.
– Нет.
– Не спится?
– Нет. А тебе?
– Нет.
Анна положила голову ему на плечо:
– О чём ты думаешь?
– О собаках. Они живут не более 14 лет, – несколько секунд он молчал. – Как и мы.
Анна толкнула Пьетро ногой: