Анонимные грешники

Скетчер Сомма

— Фальшивее, чем трехдолларовая банкнота.

Клуб возвращается к жизни. Стулья скрипят по полу пещеры, а щелчки предохранителей отдаются эхом от низкого потолка. Люди Рафа выходят из тени, хватают обоих парней за плечи и оттаскивают их прочь. Я слышу их крики всю дорогу, пока их не запихивают в лифт в конце длинного туннеля.

— Bastardi, — рычит Тор, отряхивая пыль с пиджака и опускаясь обратно на свое место за столом для игры в блэк-джек. — Они работают в Делириум и постоянно выпрашивали у меня приглашение на приватную игру в покер, — его бриллиантовая серьга

в носу поблескивает, когда он качает головой. — У них едва ли есть волосы на членах, не говоря уже о яйцах, достаточно больших, чтобы испробовать подобный трюк.

Снова звучит музыка, и постепенно инцидент оседает, как пыль, и все снова начинают хорошо проводить время. Чувствуя жар на спине, я оборачиваюсь и вижу Рафа, стоящего в тени и пристально смотрящего на меня. Когда я прохожу мимо, он вытаскивает руку из кармана и хватает меня за локоть.

— Порочный Висконти вернулся, — шепчет он мне на ухо. Я смотрю прямо перед собой, напрягая спину, пока он не отпускает меня и не растворяется в толпе.

Может, Порочный на самом деле никогда и не уходил.

Глава тринадцатая

— Стой спокойно.

— Я стою спокойно.

— Нет, ты ерзаешь, как невиновный на суде, — Грета подчеркивает свою точку зрения, ударяя костлявой рукой по моему плечу и сжимая его. — Если я уколю тебя этой иглой, не беги с плачем к Альберто, потому что это будет твоя вина.

И снова она выбрала платье слишком маленького размера, настолько маленькое, что молния сзади не проходит дальше изгиба моего бедра. Вместо того чтобы позволить мне надеть что-то другое, Грета решила физически вшить меня в это. Мне, наверное, придется в нем спать, потому что я понятия не имею, как сниму его сегодня вечером.

— Ты нервничаешь.

Замечание Греты пронзает мой позвоночник, как лазерный луч. Я встречаюсь с ней взглядом в зеркале и сглатываю. Молча умоляя свою кожу не краснеть.

— С чего бы мне нервничать? Это всего лишь ужин в пятницу вечером.

Она хмуро смотрит на меня, как будто я сошла с ума.

— Нервничаешь из-за следующей субботы, глупая маленькая девочка, — кончик ее иглы скользит по моей коже. — Из-за вечеринки по случаю твоей помолвки.

— О.

Я наблюдаю, как она бросает взгляд на мою левую руку, сжимающую живот. Точнее, на камень на моем безымянном пальце.

— Ты не представляешь, как тебе повезло, — тихо бормочет она.

Мои глаза закрываются.

— Ты это уже говорила, Грета. Тысячи раз.

В тот момент, когда я войду в Grand Hotel Висконти под руку с Альберто в следующую субботу, начнется обратный отсчет до свадьбы. Все начнется с вечеринки по случаю помолвки, затем будет примерка свадебного платья и дегустация торта, встречи с пастором и ужины с большой семьей, а затем ровно через две недели все закончится тем, что я пойду к алтарю.

Или, что более вероятно, меня потащат к алтарю. Потенциально брыкающейся и кричащей.

Одна

неделя и один день. Это все время, которое у меня осталось, чтобы притворяться, что этого на самом деле не произойдет.

— Прежде чем ты уйдешь, напомни мне ещё немного припудрить твой нос, — Грета встает во весь рост и прищуривает глаза. — Почему ты так сияешь? — она делает шаг назад. — Ты заболела?

Я с шипением выдыхаю сквозь щель между зубами и разглаживаю перед своего платья.

— Я в порядке.

Я не в порядке, и не чувствовала себя в порядке с тех пор, как мы с Анджело прокатились на машине в среду. С тех пор, как я стояла на крыльце и смотрела, как его задние фары растворяются в сером горизонте, у меня под кожей поселилось сильное беспокойство. Как будто пребывание с ним в маленькой машине в дождливый день превратило мою кровь в сироп. Это неприятное чувство, сродни тому, когда я выхожу на улицу первым делом утром, и хотя небо чистое, а прогноз погоды предсказывает солнце, я знаю, что вот-вот пойдет дождь. Это необъяснимо. Зловеще. От этого волосы у меня на затылке встают дыбом, а между лопатками сгущается напряжение, и все же я не могу понять, почему.

Это всего лишь дождь.

А Анджело — всего лишь мужчина. Который мне даже не нравится.

Я сижу в гробовой тишине, пока Грета теребит мои кудри. Микс из жженых волос и лака для волос обжигает мне ноздри, а виски покалывают под тяжестью ее расчески. Закончив, она делает шаг назад и одаривает меня натянутой улыбкой.

— Ты похожа на Мэрилин Монро.

Это было бы комплиментом, если бы ее тон не был таким горьким.

Мой взгляд лениво опускается на свое отражение. Обычно меня не смущает неузнаваемое лицо, уставившееся на меня в ответ, но я должна признать, что сегодня я действительно выгляжу особенно впечатляюще. Серебряное платье мерцает под белыми лампочками на туалетном столике, и мои волосы, в кои-то веки, не такие прямые и скучные. Грета уложила их большими свободными волнами, которые каскадом ниспадают на мою обнаженную спину и подпрыгивают при ходьбе.

Я сдерживаю улыбку, потому что никогда бы не доставила несчастной старой карге удовольствия быть счастливой. Я, ощетинившись, выхожу из комнаты, даже не оглянувшись.

Сегодня вечером пианист начал рано, живой джаз доносится из-под распашных дверей столовой и заполняет куполообразный потолок. Я медленно спускаюсь по лестнице, потому что, как всегда, мое платье слишком узкое, а каблуки слишком высокие, чтобы делать что-либо в спешке. Перегнувшись через перила, я замечаю, что гостей больше, чем обычно. Появились несколько братьев Лощины, они столпились в фойе и стащили закуски с проходящих мимо подносов, не нарушая темпа своих разговоров.

Я изучаю каждый костюм. И я ненавижу, как мой желудок скручивает, когда я понимаю, что ни один из них не принадлежит Анджело.

Прекрати это, Рори. Я проглатываю разочарование и напрягаю спину. Единственная причина, по которой я так себя чувствую, заключается в том, что, хотя я и презираю его, я не могу отрицать, что он делает эти многословные посиделки более интересными. Он дает мне возможность посмотреть на кого-нибудь другого, кроме Данте.

Да. Вот и все.