Антитраст против конкуренции

Арментано Доминик

Такие экономисты, как Дж. М. Кларк, Дж. К. Гелбрейт и Самнер Г. Шлихтер, также отвергали концепцию совершенной конкуренции как идеал общественного благосостояния при решении вопросов государственной политики {56} . И наконец, два интеллектуальных титана – Йозеф Шумпетер и Ф. А. фон Хайек, – придерживаясь весьма различных точек зрения на процесс конкуренции, были единодушны в критике модели чистой конкуренции как ориентира для анализа экономической политики.

56

J. M. Clark, “Toward a Concept of Workable Competition,” American Economic Review, Vol. 30 (June 1940), pp. 241–56, и Competition as a Dynamic Process (Washington: Brookings Institution, 1961). См. Sumner H. Slichter, “In Defense of Bigness in Business,” и John Kenneth Galbraith, “The Economics of Technical Development,” в Monopoly Power and Economic Performance: The Problem of Industrial Concentration, 3rd ed. см. в Edwin Mansfield (New York: W. W. Norton and Company, 1974), p. 13 и pp. 36–44.

Критика

Шумпетера. Шумпетер постоянно упрекал своих коллег-экономистов за рассуждения о конкуренции и, соответственно, о капитализме в статических терминах. В его понимании, конкуренция была непрерывным процессом «созидательного разрушения», возникающим в результате появления «нового товара, новой технологии, нового источника сырья, нового типа организации… [процессом,] который обеспечивает решительное сокращение затрат или повышение качества… и угрожает существующим фирмам не незначительным сокращением прибылей и производства, а полным банкротством» {57} . Этот вид инновационной конкуренции был несовместим с совершенной конкуренцией и тем идеальным предприятием, существование которого предполагалось в условиях совершенной конкуренции. Вместо этого «самым мощным двигателем» динамической конкуренции является крупная капиталоемкая фирма. Шумпетер приходит к выводу о том, что:

57

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995, с. 128.

совершенная конкуренция не только невозможна, но и нежелательна и никак не может считаться образцом идеальной эффективности. Следовательно, ошибочно строить теорию государственной экономической политики исходя из принципа, что большой бизнес надо заставить работать так, как работала бы данная отрасль в условиях совершенной конкуренции {58} .

Критика Хайека. Австрийский экономист Ф. А. фон Хайек обрушился с критикой на неоклассическую теорию конкуренции в своей лекции в Принстонском университете в 1946 году {59} . Хайек доказывал, что многие экономисты исключают из рассмотрения процесс конкуренции или просто принимают как данность то, что компании заранее знают вкусы потребителей, наименее затратные комбинации ресурсов и всю остальную необходимую информацию о рынке. Если бы данные сведения были заранее известны, рассуждал Хайек, то рынки уже достигли бы равновесного состояния. По его словам, «современная теория конкурентного равновесия изначально предполагает существование ситуации, которая, на самом деле, есть следствие процесса конкуренции» {60} .

58

Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995, с. 153.

59

Лекция Хайека под названием “The Meaning of Competition” в его труде Individualism and Economic Order (Chicago: Henry Regnery Company, 1972), pp. 92–106.

60

Лекция Хайека под названием “The Meaning of Competition” в его труде Individualism and Economic Order (Chicago: Henry Regnery Company, 1972), p. 94.

Для Хайека, как и для всех современных представителей неоавстрийской школы, конкуренция – это сам процесс поиска, а не окончательное статическое состояние равновесия. Теория равновесия, не принимающая во внимание процесс предпринимательства, была просто бесполезной для понимания конкуренции на рынке.

Выводы

Теория совершенной конкуренции нелогична и неприменима в анализе экономической политики. Условия, которые неизбежно ведут к равновесию, просто принимаются в ней как данность. В то же время конкуренция в бизнесе всегда является процессом, в котором предприниматели, обладая неполной информацией, пытаются корректировать рыночные условия таким образом, чтобы достичь лучшей координации спроса и предложения. Важно отметить, что эти корректировки не ограничиваются ценой и объемом производства, как в стандартной модели, а могут охватывать любые экономические аспекты, существенные для потребителей. В конце концов, даже тайный сговор может быть эффективным, если применить теорию эффективности и рыночных процессов, основанную на понятии взаимной координации планов.

Эти теоретические аргументы в отношении конкуренции имеют большое практическое значение. Антимонопольная политика в США часто была связана с пониманием конкуренции, характерным для совершенно конкурентной модели. Следовательно, многие элементы приспособления предпринимателей к условиям рынка, такие как дифференциация продукции, снижение цен и реклама, постоянно трактовались экономическими аналитиками неверно, а именно – как действия, ведущие к неэффективному распределению ресурсов. Кроме того, горизонтальные соглашения о ценах практически всегда рассматривались как неэффективные и антисоциальные по своей сути {61} . И если традиционная теория конкуренции и распределения ресурсов неверна, то легитимность всей антимонопольной политики становится весьма сомнительной.

61

Интересным отклонением от общепринятой точки зрения является позиция Дональда Дьюи (Donald Dewey), выраженная им в статье “Information, Entry, and Welfare: The Case for Collusion,” American Economic Review, Vol. 69, № 4 (September 1979), pp. 588–593.

Структура и отраслевая организация рынка

Может возникнуть мысль,

что подобная критика традиционной концепции конкуренции должна окончательно решить вопрос выбора экономической политики. Казалось бы, ни один серьезный исследователь антимонопольного законодательства никогда не примет совершенную конкуренцию в качестве оптимального ориентира и не станет применять структуру совершенно конкурентного рынка в качестве образца для реальной конкуренции. Тем не менее, эта концепция не только не забыта, но и служит теоретической базой как популярного структуралистского подхода к конкуренции, так и теории отраслевых рынков. Не сказать, чтобы все экономисты – даже те, кто поддерживает антимонопольную политику, – согласны со структуралистским подходом или что не существует решительного несогласия по поводу значимости отдельных структурных факторов. Но все же стоит отметить, что поддержка антимонопольного регулирования как в теории, так и на практике в значительной мере основана на структурных соображениях {62} .

62

См., например, Stanley E. Boyle, Industrial Organization: An Empirical Approach (New York: Holt, Rinehart and Winston, 1972). См. также Joe S. Bain, Industrial Organization, 2nd ed. (New York: John Wiley & Sons, 1968); F. M. Scherer, Industrial Market Structure and Economic Performance, 2nd ed. (Chicago: Rand McNally & Company, 1980).

Следует четко обозначить связь структуралистского подхода к конкуренции с концепцией совершенной конкуренции. Подход, основанный на структуре рынка, предполагает, что последняя «определяет поведение фирм в отрасли, а это поведение, в свою очередь, определяет качество функционирования отрасли» {63} . Но это в точности совпадает с позицией школы, использующей совершенную конкуренцию в качестве критерия эффективности. Теория совершенной конкуренции предполагает аналогичную одностороннюю связь между структурой рынка, действиями его участников и результатами этих действий. И, как будет показано далее, действия, которые структуралисты признают допустимыми, идентичны допустимым действиям участников рынка в рамках концепции совершенной конкуренции {64} .

63

Richard Caves, American Industry: Structure, Conduct Performance, 2^nd ed. (Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall, 1967), p. 17 [выделено мной. – Д.А.].

64

Boyle, op. cit., p. 8.

Следовательно, критика концепции совершенной конкуренции одновременно является критикой всей структуралистской методологии. Если модель совершенной конкуренции нелогична и неприменима, то структура рынка или ее изменения a priori не демонстрируют нам ничего в отношении конкуренции или благосостояния. А без ориентации на какой-нибудь приемлемый критерий благосостояния структуралистское обсуждение концентрации, барьеров для входа на рынок, высоких норм прибыли, дифференциации продукции, разорительной рекламы и слияний в лучшем случае бессодержательно, а в худшем – является полным заблуждением. Для обоснования этого утверждения полезно провести критический обзор некоторых из наиболее часто используемых приемов анализа в теории отраслевых рынков.

Индекс Лернера

Так называемый индекс Лернера является одним из старейших инструментов для измерения монопольной власти и оценки потерь общественного благосостояния {65} . Предположим, что некоторый товар производится и продается в условиях несовершенной конкуренции. По описанным выше причинам его цена всегда будет превышать предельные издержки производства. Индекс монопольной власти Лернера определяется путем деления разности цены товара и предельных издержек на цену: (P – MC)/P. Величина индекса тем больше, чем больше отклонение цены от предельных издержек. При совершенной конкуренции индекс равен нулю.

65

A. P. Lerner, “The Concept of Monopoly and the Measurement of Monopoly Power,” Review of Economics and Statistics, Vol. 1 (June 1934), pp. 157–175. Обзор других «индексов монополии» см. в Eugene M. Singer, Antitrust, Economics and Legal Analysis (Columbus, Ohio: Grid Publishing, Inc., 1981), pp. 181–186.

Что это означает? Если совершенная конкуренция является идеалом с точки зрения общественного благосостояния – а Лернер именно так и считал, – то очевидно, что индекс будет простым и удобным методом оценки степени монопольной власти и сопутствующих ей потерь в эффективности распределения ресурсов. Получив этот небольшой импульс, многие экономисты стали определять степень монопольной власти и потери общественного благосостояния в экономике в целом, опираясь на аналогичное правилу Лернера простое предположение о том, что отклонение цены от предельных издержек является индикатором неэффективного функционирования экономики {66} .

66

Arnold Harberger, “Monopoly and Resource Allocation,” American Economic Review, Vol. 44 (May 1954), pp. 77–87; David Schwartzman, “The Burden of Monopoly,” Journal of Political Economy, Vol. 68 (December 1960), pp. 627–630; Dave R. Kamershen, “An Estimation of the ‘Welfare Losses’ from Monopoly in the American Economy,” Western Economic Journal, Vol. 4 (Summer 1966), pp. 221–36; Keith Cowling and Dennis Mueller, “The Social Costs of Monopoly,” Economic Journal, Vol. 88 (December 1978), pp. 727–748.