Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Горин Григорий Израилевич

Шафиров. Для династических браков, государыня, возраст значения не имеет. Иной наследный принц еще во чреве матери уже помолвлен…

Ягужинский. И с кем же вы нашего царевича обручили?

Шафиров. С той, кто может способствовать укреплению государства. В данном случае, позволю предположить, возможен брак с цесаревной Елизаветой Петровной…

Екатерина. Час от часу не легче! Лиза старше намного! И потом у них предок один – Петр Алексеевич. Мыслимо ли внуку на дочери деда жениться?.. Тьфу! Совсем мы племя дикое, что ль?

Шафиров.

Осмелюсь возразить, государыня. Ежели говорить внук на дочери – нонсенс, а если перевести на язык просвещенной Европы, кузен на кузине – вполне допустимая вещь.

Екатерина. Ну, ты кого хошь можешь задурить, Шафиров! Тебя послушать – так и мне можно за Петрушу замуж? Бабка за внука? На это как Европа глянет?!

Шафиров. Сей вопрос, государыня, мы на коллегии рассматривать не рискнули без вашего дозволения…

Екатерина. И на том спасибо. А ты что на сей счет думаешь, Ягужинский?

Ягужинский. Я государево око, царица! Могу вдаль глядеть, могу моргнуть!.. И потому, коли будет указание, вполне допустимо все это рассмотреть с точки зрения закона и юридически оформить…

Екатерина (грозно). Я те моргну!! Ишь, чего надумали, сенаторы хреновы! Не спросясь меня – в брачную постель! Я вам не девка Марта, что драгунам подштаники стирает!! Я – царица российская!!

Шафиров. Так потому и обсуждаем, государыня..

Ягужинский. В интересах державы.

Екатерина. Начхать мне на державу! Я после Петра Алексеевича никого к себе не допущу, потому как нет на земле мужика ни молодого, ни старого, кто б с ним сравнение мог иметь… (Схватила флягу, сделала большой глоток.) Бога вы не боитесь, сукины дети! (Еще глотнула, закашлялась.) О, как грудь болит! Чувствую, недолго вам со мной маяться! Уж потерпите!.. (Заплакала-запричитала.) Петенька, голубчик, забери меня к себе скорей, сил же боле нету здесь никаких… (Плачет, роняет голову на стол.)

Шафиров и Ягужинский суетятся, наливают воду, пододвигают вазу с фруктами, обмахивают веером.

Шафиров. Прости, государыня, что расстроили рассуждениями о делах столь деликатных… Но, как говорится, не я первый начал…

Ягужинский. А кто? Я, что ль?

Шафиров. И не вы, Павел Иваныч.

Ягужинский. А кто ж?

Шафиров. Меншиков.

Ягужинский (поспешно). Тут не спорю…

Екатерина (подняла голову). Кто?

Ягужинский. Меншиков.

Екатерина. Чего – Меншиков?

Ягужинский. Меншиков первый начал…

Шафиров. Пока мы тут философствуем да рассуждаем, государыня, он, хитрец, уж и наживку насадил, и сети расставил…

Екатерина. Кто?

Шафиров и Ягужинский (вместе).

Меншиков!!

Быстро входит Меншиков.

Меншиков. Тут я! Тут! Чего орать-то?.. (Приветливо лобызается с присутствующими.) Здорово, Паша! Здорово, Петюня!.. Царица-матушка, дозволь к ручке припасть?

Екатерина. Черт с тобой, припади! (Протянула руку, Меншиков долго целует.)

Меншиков. А у вас чего сегодня – тайный совет?

Ягужинский. Вроде того…

Меншиков. А чего мне не сказали? Как-никак председатель коллегии… Хорошо, что случайно проезжал мимо с дочкой Машей… Слышу из окон дворца голоса – «Меншиков, Меншиков»… Стоп, говорю! Видно, такой вопрос, что без меня не обойтись! Верно, Паша?

Ягужинский. Верно, Саша. Вопрос щекотливый… Но позволь и мне для начала встречный вопросик задать: ты куда это направлялся… с дочкой Машей? Не к царевичу ли?

Меншиков. А что? Нельзя?

Ягужинский. Можно. А с каким, извини, умыслом?

Меншиков. Никакого умысла. Просто… Хотел, чтоб дети поиграли…

Шафиров. Петруше – одиннадцать, Маше – двадцать! Во что им играть, Александр Данилыч?

Меншиков. Ну и что ж, что ей двадцать? А умом – равны… Погоди, не пойму – вы мне что, здесь перед царицей допрос учиняете? Я это, господа сенаторы, не люблю!

Ягужинский. Это не допрос, светлейший князь. Это следствие… (Екатерине.) Государыня, как обер-прокурор обязан заявить, что светлейший князь Меншиков, по моим сведениям, учиняет тайные действия с целью поженить свою дочь Марию и царевича Петра…

Меншиков. Какие, к черту, действия? Ну, балуются ребятишки. А уж коли настоящее чувство у их возникнет, то, как говорится, совет да любовь.

Ягужинский. Про любовь не знаю, но совет дам, Александр Данилович: не стоит корону российскую на себя примерять. Извини, размер головы не тот! Россия Романовых на Меншиковых менять не согласна.

Меншиков. Это кто ж за Россию-то говорит? Ягужинские? Фамилия – на последнюю букву, ей бы помалкивать…

Ягужинский. Когда дерьмо жрешь, последним меньше достается. А фамилия наша древняя и позвучней Меншиковых!

Меншиков. Точно! Звучней на один бздех!..

Шафиров. Господа, я прошу выбирать дипломатические выражения. Стыдно за вас! У нас здесь все-таки высшая коллегия Сената России…

Меншиков. И этот за Россию печется! Кажись, еще только вчера крест на ермолку нацепил, а туда же!

Шафиров. Александр Данилович! Я запрещаю так со мной разговаривать. Перед вами барон Шафиров!

Меншиков. Ага! Барон – среди ворон! Это я ведь тебя «баронил» (Ягужинскому.) И тебе графский титул, Паша, тоже я устроил. Все вам дал, птенцы гнезда Петрова! Забыли, кто вам в клювике награды приносил?