Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

Лазутин Иван Георгиевич

Миронова продиктовала номера наших телефонов.

— Как вы узнали о смерти Олега Григорьевича? — спросила она.

— Сегодня утром Галина Ивановна позвонила из Ленинграда.

— Она просила вас встретить ее?

— Нет, встретил я ее по собственной инициативе. Она только сообщила эту кошмарную весть.

— Хорошо. Ждем вашего звонка. До свидания.

Стокроцкий хотел поцеловать Мироновой руку, но та вырвала ее.

— Следователю прокуратуры не принято целовать руку.

— Если она дама?

— Если вы свидетель.

Стокроцкий сердито поджал

губы.

— Кто такой Маркел? — спросил я.

Маркелом друзья звали Георгия Петровича Маркелова, преподавателя Московского инженерно-строительного института. Общественница была точна в описании — голубые глаза, пышные черные волосы и усы, непокрытая голова, несмотря на пятнадцатиградусный мороз, кожаное пальто. Сбежав к голубым «Жигулям», он торопливо открыл дверь машины.

— Георгий Петрович? — спросил я.

— Георгий Петрович. А вы?

— Сергей Михайлович Бакурадзе, старший инспектор МУРа.

— Извините меня, но я тороплюсь домой. Сына надо накормить. Давайте встретимся через час или поедем ко мне.

Сына Маркелова, белобрысого третьеклассника с лукавыми глазами, тоже звали Георгием.

— Сергей Михайлович, я вас тоже накормлю, — сказал Маркелов.

Я усмехнулся.

— В вас очень развито отцовское начало. Спасибо за заботу. Я посижу в гостиной.

Гостиная напоминала комнату, в которой был убит Игнатов. Сейчас многие московские гостиные похожи друг на друга — «стенка», диван, два кресла. Даже расстановка мебели одинаковая. Отличие разве что в деталях.

На журнальном столе лежали красочные проспекты с международной выставки строительных и дорожных машин. Я взял один из них. Текст на английском языке изобиловал техническими терминами, но я понял, что изображенная в проспекте машина обладала большими достоинствами.

— Вы читаете по-английски?! — В голосе Маркелова звучало неподдельное изумление. Он поставил поднос с двумя чашками кофе прямо на проспекты. — Можно я скажу об этом моему отпрыску? Мерзавец не желает заниматься английским.

— Обычно милиционером пугают детей.

— Пугали. — Маркелов опустился в кресло. — Вы уже узнали что-нибудь?

— В каком смысле?

— В смысле смерти Олега.

— Его убили.

— Ужасная история!

— Вы дружили с ним?

— Как вам сказать… В общем — да. Мы ведь еще в школе учились вместе. С годами все блекнет. Он бывал у меня, я бывал у него. Иногда собирались с женами. Той дружбы, как в школе, уже не было. Дружба — это когда есть душевная близость. Олег свою душу держал на замке. Мы собирались встретить Новый год вместе в Доме кино. В последний момент он передумал. Что, почему? Он ничего не стал объяснять, сказал только, что не может. Потом выяснилось, что его жена с дочерью уезжают в Ленинград. Оставалось предположить, что Олег поссорился с Галей, женой.

— Были какие-то причины для этого?

— Да нет, видимых причин не было. Виной всему несовместимость их характеров. Галя замечательный человек. Такого семьянина, как Олег, второго не найти. Каждый в отдельности прекрасно ужился бы с другим типом характера. Есть категория

мужчин, которые считают, что жены их недооценивают, не понимают, если они, то есть муж и жена, на одну и ту же вещь смотрят разными глазами. Не дай бог жене иметь свое мнение. Эта категория мужчин действительно много делает для семьи, но и болезненно требовательна к женам. Олег относился к их числу. Два или три раза он порывался уйти от Гали, но… — Маркелов развел руками.

— Дочь?

— Дело не только в дочери, которую он очень любил. Олег все-таки был привязан к Гале. Взять хотя бы такой пример. Года полтора назад Олег решил сделать в квартире ремонт. Обычно жены или сами занимаются ремонтом или, по крайней мере, активно участвуют в нем. Он даже к уборке не допустил Галю. Все делал сам.

— С больным сердцем?

— Вы меня поняли буквально. Грязь выносили и убирали маляры за отдельную плату. Олег осуществлял общее руководство. Тоже, я вам скажу, утомительное занятие.

— Весьма утомительное. Как же вы вышли из положения, когда Олег Григорьевич отказался встречать с вами Новый год? Деньги вы, очевидно, вперед внесли. Пригласили другую пару?

— Нет, не стали приглашать никого. Пропали деньги. То есть они пропали для Олега.

— Сколько?

— Сто рублей.

— Сто? И он не потребовал деньги назад?

— Почему же он должен был потребовать деньги назад? Он сам отказался, да еще в последний момент.

— Где же он встречал Новый год?

— Дома. Я звонил ему во втором часу, чтобы поздравить, и попытался уговорить приехать в Дом кино. Отказался.

— Он встречал Новый год с кем-то?

— Я не понял. У него был включен телевизор.

— Другие из вашей компании не звонили ему?

— Другие были обижены на него. Я не считаю, конечно, жен.

— Другие — это Стокроцкий и…?

— Шталь Геннадий Сергеевич с женой.

— Они тоже ваши школьные друзья?

— Стокроцкий — да, Шталь — нет. С ним нас познакомил Олег четыре года назад. Интеллигентный человек, врач, заведующий отделением в районной поликлинике, где наблюдался Олег.

— Когда в последний раз вы видели Олега Григорьевича?

— Тридцать первого декабря, причем дважды. В двенадцать часов дня и в четыре. В двенадцать он был здесь. Вы не суеверны?

— Отнюдь.

— Он сидел на вашем месте. Собрались все мужчины — я имею в виду Стокроцкого, Шталя и нас с Олегом, собрались в основном из-за жен. Сейчас объясню. Мы не первый год встречали Новый год вместе, и каждый из нас делал жене подарок на свой лад — кто дороже, кто дешевле, кто лучше, кто хуже. Жены потом обсуждали это между собой неделю. С возрастом мы становимся мудрее, осторожнее. Короче, мы решили, что на сей раз жены получат одинаковые подарки — по флакону французских духов. Духи купил Стокроцкий и раздал нам. Вот тогда Олег сказал, что не пойдет в Дом кино, взял свой флакон и уехал домой. Все, естественно, расстроились. Меня делегировали к Олегу. Я провел у него минут пятнадцать. Выяснилось, что Галя с дочерью улетели в Ленинград. Настроение у него было скверное. Я ни с чем вернулся домой.