Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

Лазутин Иван Георгиевич

— После новогодней ночи вы разговаривали по телефону с Игнатовым?

— Нет. Он не звонил ни мне, ни Стокроцкому, ни Шталю. Я позвонил ему третьего. Никто не ответил. Позвонил четвертого. Молчание. Я решил, что он сорвался в Ленинград. Очень на него похоже. Олег отличался переменчивостью в настроении. Да и совестлив был. Корил себя даже за пустяки.

— Когда вы узнали о смерти Игнатова?

— Сегодня утром. Галя позвонила из Ленинграда Стокроцкому. К сожалению, я не мог встретить Галю.

— Как Игнатов относился к женщинам?

— Как все мужчины. Нет, сластолюбцем он не был и на случайные знакомства не пошел бы. Или вы имеете

в виду что-то другое?

Я как раз имел в виду именно это. Мне не давала покоя мысль, что убийцы вошли в квартиру беспрепятственно. Игнатов мог сам открыть им дверь. Но с равным успехом дверь мог открыть преступникам кто-то другой незаметно для Игнатова. И скорее всего — женщина. Я все больше склонялся к тому, что в доме была женщина. Новый год Игнатов наверняка встречал не один. Но с кем? Его записная книжка давала сорок предположительных ответов.

— Скажите, Георгий Петрович, у Игнатова была любовница?

Маркелов пожал плечами.

— Мне об этом ничего неизвестно.

Вошел сын Маркелова.

— Папа, я поел. Можно мне почитать?

— Ты лучше английским позанимался бы. Вот дядя… А, ладно, почитай. Только полчаса и — в кухне.

— Спасибо, папочка, — сказал мальчик и радостно умчался.

— Где ваша жена работает? — спросил я.

— В министерстве связи. Хотите поговорить с ней?

— Нам придется поговорить не только с ней.

— Понятно. Если у Олега была любовница, то она появилась недавно.

— Иначе вы знали бы?

— Во всяком случае, догадался бы.

— Какие духи вы подарили женам?

— «Диориссимо» фирмы Кристиан Диор.

Эти цветочные духи мне были хорошо знакомы. Ими душилась Миронова.

— Вы собираетесь по запаху найти возможную любовницу Олега?

Ни в голосе Маркелова, ни на лице не было и грана иронии. Но что-то покоробило меня. Маркелов мог не задавать неуместных вопросов. Все-таки убили его друга.

— Как вы думаете, почему Игнатов перешел на инвалидность?

— Обидели человека. Он один сделал то, что пять лет не мог сделать целый институт. Институт разработал прибор для определения влажности древесины…

— Эту историю я слышал.

— Олег один внедрил прибор в производство. Один! А ему даже зарплаты не повысили. Отделались премией. А история с диссертацией? Сначала ему завернули тему, над которой он работал три года, потом подсунули другую, которая Олегу была не по душе, но которая значилась в институтских планах. Сопливые мальчишки получали больше, чем Олег, и защитились те, кто пришел в институт позже.

— Он же мог перейти в другой институт.

— А что, там другие порядки?

— Вы не знаете, сколько учеников было у Игнатова?

— Вы что-то путаете. Ученики у Гали.

— Разве Игнатов не репетиторствовал?

— Когда это было?! И репетиторствовал он всего год.

Муторное это дело и нудное — обработка записной книжки убитого, но необходимое. Кто-то когда-то назвал его просеиванием. В принципе похоже. Однако просеивание процесс быстрый. Обработка же записной книжки отнимает массу времени. Кажется, конца не будет телефонам, именам, фамилиям. Проверки, проверки, проверки… Чаще всего они не дают результата. И в душе ты поругиваешь покойного. Надо же было иметь столько знакомых! Но нельзя прерваться, закрыть, отбросить книжку, как с досадой захлопнул бы и отшвырнул от себя длинный скучный роман. Здесь все, не пропуская ни строчки, надо читать до конца. А вдруг…

Передо

мною лежала записная книжка Игнатова, раскрытая на букву «Н». Было пройдено только полпути. Сколько еще придется возиться с этим телефонным справочником, подумал я. Отправляясь на Варшавское шоссе в Центр по техническому обслуживанию автомобилей, где работал механиком Коробов, Хмелев предложил систематизировать работу над записной книжкой. Но как? Мужчин в один список, женщин — в другой? Я откинулся на стуле, чтобы сделать небольшую передышку. Вспомнилось, как Маркелов сказал: «Вы что-то путаете. Ученики у Гали». Странное дело, подумал я. Жена утверждает, что Игнатов репетиторствовал, друг отрицает. Игнатов целые дни проводил вне дома. Где? Маркелов сказал, что Игнатов любил старину. Может быть, покойный все же был связан с коллекционерами? Как он зарабатывал деньги? Судя по всему, немалые. Пройдет еще не один день, прежде чем я смогу ответить на этот вопрос, удрученно подумал я, снова принимаясь за книжку. Я решил испробовать метод Хмелева и выписал сначала фамилии женщин: Назарова О. А., Новикова Л. М., Насонова Е. К. И вдруг — Нелли. Среди фамилий имя. Нелли явно молода, подумал я. Но не только это привлекло мое внимание. Номер телефона рядом с ее именем показался знакомым. Я повторял номер про себя, вслух, медленно, быстро, однако вспомнить, где, когда, от кого слышал его, не мог. Я пролистал записную книжку назад — мелькнула уверенность, что я видел номер раньше. Могло быть так, что Игнатов дважды записал номер — сначала на имя девушки, потом — на фамилию, узнав ее. Я ошибся. И как всегда бывает, когда теряешь всякую надежду вспомнить что-то, память помогает тебе. Я вспомнил. Это был номер, по которому в последний раз в жизни звонил Игнатов. Он принадлежал автомеханику Коробову. Значит, не Коробову звонили, а его жене или дочери, скорее всего дочери. Значит, напрасно Хмелев отправился в такую даль и напрасно потревожит человека.

Я долго ломал голову над тем, как говорить с Нелли, даже позвонил Мироновой, чтобы посоветоваться, но ее телефон не отвечал. Разумнее было сначала навести справки и проще было бы вызвать Нелли на Петровку. Ни того, ни другого делать не хотелось. Я чувствовал, что здесь не тот случай, когда надо осторожничать. Наконец я решился и набрал номер. Мне повезло. Нелли оказалась дома. Она ответила вопросительно-восклицательным «Алло?!», будто удивленная и вместе с тем обрадованная, что ей позвонили.

— Здравствуйте, Нелли. Я от Олега Григорьевича Игнатова. Меня зовут Сергеем Михайловичем.

— Здравствуйте, — удивленно сказала она. — И что вы хотите?

— Я от Олега Григорьевича.

— Я поняла.

— Нам надо поговорить.

— Я вас слушаю.

— Это не телефонный разговор. Мы не могли бы встретиться?

— А в чем, собственно, дело? Почему Олег Григорьевич сам не позвонит?

— Потому что не может. Когда вы с ним в последний раз виделись?

— Второго.

— Вечером того же дня он вам звонил. Не так ли?

— Откуда вы знаете?

— Я много чего знаю, Нелли.

— Например?

— Хотите скажу, что вы сейчас делаете?

— Разговариваю с вами.

— И одновременно пытаетесь вытащить из пачки сигарету.

— Вы ясновидящий? Это уже интересно.

— Так где мы встретимся?

— Надеюсь, вы сообщите мне что-то очень важное и это займет не много времени.

— Можете не сомневаться.

— Через час в метро «Маяковская» у третьего столба справа от входа.