Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Мой наигранный оптимизм не произвел на нее впечатления. Она уставилась в потолок.
— Вы знаете, почему на вас напали?
— …за вас.
— Из-за меня? Что они вам сказали?
— Не встречаться… вами… больше.
— Почему? Что они сказали?
— Отрежут… язык… за болтливость.
— Они упомянули какую-нибудь фамилию?
— Олега.
— Больше никакую?
— Нет. Сказали только… я не смела… называть друзей Олега… Никого.
— Сколько их было?
— Двое.
Собственно, об этом я знал, как и о приметах
— Почему они избили вас? За что?
— Послала… подальше. Сказала… мое дело… кем встречаться… говорить… Сволочи… изуродовали… — Нелли заплакала.
Я был потрясен ее мужеством. Она не испугалась двух подонков. Поэтому они кулаками вдалбливали ей, чего она не должна делать.
Подошел врач и коротко сказал:
— Достаточно.
— Нелли, все будет в порядке. Никаких следов не останется, — сказал я. — Вот доктор подтвердит. Правда, доктор?
— Конечно, конечно, — сказал тот.
— А этих мерзавцев мы из-под земли достанем. Я клянусь вам. Вы только ни о чем плохом не думайте, выздоравливайте.
— Придете… еще?
— Обязательно.
Почему она хотела, чтобы я пришел? Наперекор подонкам, которые запретили ей встречаться со мной?
— Родителям девушки сообщили? — спросил я врача.
— Она категорически против, — ответил он.
Из института Склифосовского я поехал в кассу Аэрофлота на улицу Огарева.
Была пересменка. Кузьмина деловито разговаривала с яркой блондинкой. Увидев меня, она заторопилась. Я понял, что совсем недавно, ну, может быть, два дня назад ее навещал Фалин. Я подождал, пока она оденется, и вышел следом за ней на улицу.
— У меня был Фалин вчера, — сказала она.
— С какой целью?
— Сообщить, что убили Игнатова.
— Вы сказали, что знаете об этом?
— А что? Не должна была говорить? Он все равно догадался бы. Я не умею врать. На лице у меня написано, когда я говорю правду, а когда — нет.
— Долго он у вас пробыл?
— Минут пятнадцать. Пришел в обеденный перерыв. Совсем на себя не похож. Переживает. Оказывается, в последний год они сошлись с Игнатовым. Я не знала.
— Задавал вопросы?
— Да нет. Больше молчал. Говорю, переживает. Я хотела успокоить его и сказала, что найдут убийцу. Он как взъелся на меня! Ты что, говорит, не знаешь, кто и как в милиции работает?! Если честно, обидно стало за вас. Теперь вы как родственник мне через Нугзара. Ну я и стала защищать вас. Если, говорю, вы нашли меня, то и убийцу найдете. Он еще больше взъелся. Он мне слово, я ему — десять. Поговорили! Больше он ко мне не сунется. Я ему прямо сказала: «Если ты так плохо относишься к грузинам, катись отсюда. У меня муж грузин».
— Все ясно, — сказал я, испытывая досаду на женскую глупость. — Он был на машине?
— У него сроду машины не было.
Расставшись с Кузьминой, я поехал в отделение милиции, чтобы подключиться к розыску
— Царапкин, выходит, что вы по собственной инициативе напали на девушку и избили ее, — сказал следователь.
Не меняя позы — согнутая спина, руки между коленями, — Царапкин лениво ответил:
— Не нападал я, гражданин следователь.
— Есть два свидетеля.
— Чего же они не вмешались? Увидь, что избивают девушку, они бы вмешались. Так поступил бы каждый.
— Не вмешались потому, что это старушки.
— Старушки все путают, гражданин следователь. На деле как было? Я вмешался.
— Хотели ударить хулигана, но случайно нанесли несколько ударов в лицо девушке. Так, что ли?
— Не, гражданин следователь. Бил хулиган. Я сам пострадал. Он меня два раза по морде съездил. Здоровый бугай!
Царапкин не знал, что его напарник сидел в изоляторе. Это был не здоровый бугай, а худощавый двадцатидвухлетний парень с фамилией под стать комплекции — Худяков. В отличие от Царапкина, который в свои двадцать шесть лет успел дважды отсидеть за хулиганство и разбой, Худяков не имел судимости. Зато до восемнадцати лет он состоял на учете в инспекции по делам несовершеннолетних.
Допрашивать Худякова было легче, чем Царапкина. Вначале он все отрицал, потом все валил на Царапкина, а через полчаса стал давать правдивые показания.
Они с Царапкиным стояли у винного магазина, дожидаясь кого-нибудь из приятелей с недостающим на бутылку портвейна рублем. Они знали, что кто-то обязательно прибежит, радостно позвякивая медью и серебром. Было одиннадцать часов утра. Словно из-под земли возник какой-то шустрый малый «метр с кепкой», взял за рукав Царапкина и отвел в сторону. Они говорили недолго. Царапкин вернулся и сказал Худякову: «Надо пугнуть одну девчонку за стольник. Поехали». Втроем они приехали в такси на Беговую. Ждали долго, пока к подъезду дома не подошла красивая высокая девушка в дубленке. Малый сказал «она» и исчез…
Когда перед Худяковым разложили фотографии, привезенные с Петровки, он, не раздумывая, ткнул пальцем в ту, на которой был изображен Козявка, Михаил Ильин, один из приятелей Якушева.
Вернувшись в управление, я позвонил Самарину. Он сказал, что примет меня в шестнадцать ноль-ноль. Тогда я позвонил Мироновой. Меня очень волновало то, что Стокроцкий остался на улице. Встретился ли он со Шталем? Миронова, оказывается, предусмотрела и такую возможность. Оставив Шталя, изучавшего протокол допроса, который он должен был подписать, она, не увидев Стокроцкого в коридоре, выглянула на улицу. Стокроцкий по-прежнему дышал свежим воздухом. Извинившись перед ним за то, что прерывает его оздоровительную процедуру, Миронова провела Стокроцкого в пустой кабинет, вручила «Огонек» со словами «Здесь неплохой детектив» и вернулась к Шталю.