Апельсиновый вереск. По ту сторону Ареморики

Девлин Вайолет

— С чего ты решил, что он будет нам помогать?

— Он заключил со мной сделку, — коварно улыбнулся он, черные глаза удовлетворенно блеснули, — настала пора вернуть должок.

— План обречен на провал, — Этери прикрыла глаза, стараясь совладать с бушующими эмоциями. — Нас могу поймать еще до прибытия в столицу.

— Не поймают. Ты не отличима от них, если не считать маленького недоразумения. К тому же, чтобы добраться до Примории, нам все равно придется пересечь границы. У тебя нет выбора, дорогуша. Мы заключили сделку. И если нет идей получше, то будем делать так, как я сказал.

Этери хотелось в сердцах послать его,

но вдруг вспомнила жесткие черты лица матери и теплую улыбку Джона. Она…скучала. Сердце защемило от тоски. Ее дом был где-то очень далеко, и чтобы вернуться, ей придется терпеть несносного незнакомого парня.

“Это ненадолго”,— успокаивала она себя.

— Идем, — сказала Этери, направляясь к неизведанному.

Фонзи

Ласковые предрассветные лучи заиграли бликами на лице молодого парня. Он поморщился и сонно перевернулся на другой бок, утыкаясь носом в спину лежащей рядом девушки.

“М-м, девушки?”

Он распахнул глаза, несколько раз моргнул, с интересом разглядывая спящее рядом тело. Точеная фигурка, изящные изгибы обнаженной талии и каштановые волосы, неидеальные, а чуть тронутые волной. Вкус у него всегда был превосходный. Эта мысль повеселила, заставляя ухмыльнуться. В каком-то необъяснимом порыве Фонзи зарылся носом в ее волосы, глубоко вдыхая их аромат. Они пахли ванилью и черникой. Слишком приторно, слишком сладко. Парень облизнулся. Казалось, на губах до сих пор ощущается ее сладость.

Но все же она не его мышка.

Что ж, как бы им ни было хорошо вместе, но пора отправляться на границу. Парень откинул одеяло и тихо, так, чтобы не разбудить даму, спустил ноги на пол. На осмотр комнатушки времени не осталось, поэтому он по-военному быстро оделся, стараясь не греметь стальными доспехами, затянул все ремешки, проверил меч в ножнах и, взяв посеребренный шлем, направился к окну.

Второй этаж, какая удача. Доспехи хоть и выглядели тяжелыми, но весили до преступного мало, а спуститься с такой высоты особого труда не составит. Одно движение и его ноги коснулись тротуарной плитки.

Утренняя Коэтра, столица Континентальной империи Сион, может показаться недружелюбной. Высокая часовня, выстроенная из мелкозернистого белого мрамора, отбрасывает на большую часть города мрачную тень. “Преподобная Мориган видит все”, - так говорят часовые, покидая часовню через центральный вход. Впрочем, часовые много чего говорят, но сомневаться в их словах никогда не приходилось.

Главным достоянием Коэтры являлись Отмеряющие Время, высеченные на внешней стороне часовни. Своего рода шаровидный калейдоскоп, состоящий из тринадцати стрелок и шестидесяти восьми символов. Именно туда направил свой взгляд парень, и то, что он увидел, ему не понравилось.

— Опоздал, — вздохнул он и тут же услышал едва различимый свист. Рядом с его ухом пролетел стилет, вонзаясь в кирпичную стену дома. Он задел мочку, и крупная капля крови упала на новенький чистый доспех. — Авалона, мышка моя, это было грубо.

Перед ним возникла девушка. Она была безупречна. Волосы собраны в две толстые косы, в прядях которых то и дело мелькали круглые алые бусины. Две ленты змеились по волосам, точь в точь как кровь врагов, стекающая по зеркальному доспеху всадницы. Ее выражение лица не предвещало ничего

хорошего, но Фонзи улыбнулся, а его взгляд смягчился при виде нее. Любой другой побоялся бы перечить дьерду Всадников культа Мориган, но не он.

Авалона приблизилась, вытаскивая стилет, вонзившийся в стену, и будто бы случайно еще раз задела раненую мочку. Как воинственно. Фонзи даже не шелохнулся. Он не мог наглядеться. Это было какое-то сумасшествие, начавшееся еще в Часовых Городках.

Фонзи Баррад был шумным и озорным ребенком. Его постоянно наказывали часовые и старшие по званию всадники, но он всегда умудрялся избегать наказания. Авалона же, напротив, никогда не проказничала вместе с остальными детьми, она ночами на пролет тренировалась, зачитывалась книгами в Часовом Архиве и медитировала на жерде в озере Сожаления, повторяя, как заведенная, текст Священного писания. И когда настало время прохождения первого этапа обучения “Смирения”, Кэрролл проявила себя лучше всех. Эта девчонка казалась Фонзи скучной. Она не реагировала на его подначки и почти никогда не улыбалась.

Но в один из дней, когда им было по шестнадцать лет и Авалона сидела за столиком в Часовом Архиве, парень забавы ради выхватил у нее из рук книгу. И тогда девушка впервые подняла на него взгляд своих ярких, словно два изумруда, глаз. Постепенно улыбка начала пропадать с лица Фонзи, ведь то, с какой ненавистью она на него смотрела, заставило его сердце испуганно сжаться.

— Отдай мне мою книгу, иначе я сверну тебе шею прямо здесь.

Сомнений не оставалось, она обязательно выполнит данное обещание. Авалона Кэрролл всегда держала слово. Все это знали. Если она пообещала убить, то ее рука не дрогнет. Фонзи перевел взгляд на книгу. На обложке переливалась название: “Сказки древней Ареморики”.

— Сказки? — вздернул он бровь.

Авалона ничего не ответила, только протянула руку, застыв в ожидании. Фонзи досадливо поморщился, но книгу вернул. Девушка почти выдернула ее у него из рук, крепко прижимая к груди.

— Ты что, ребенок, сказочки читать? — буркнул он.

— Много ты понимаешь, — огрызнулась Авалона, — Эти сказки читают родители своим детям перед сном. Я прочитала книгу вдоль и поперек, но ничего не почувствовала. Ничего из того, что чувствуют дети, — она говорила быстро и сухо, подавляя в себе малейшие эмоции, но Фонзи все же ощутил нотки грусти в ее голосе, — у которых есть родители.

— У меня тоже нет родителей, — вдруг сказал он. Фонзи не любил говорить на эту тему и не афишировал ее перед другими. Но Авалона впервые раскрылась перед ним, и он решил довериться ей в ответ. — Их убили фейри.

Проклятые и мерзкие отродья Дану использовали волшебство, заставляя родителей Фонзи раз за разом наносить друг другу раны. С каждой минутой порезы становились все больше, пока на их телах не осталось ни одного живого места. Они умерли от потери крови в смертельных объятьях друг друга. Фонзи всем сердцем ненавидел фейри и поклялся уничтожить каждое крылатое отродье, которое ему попадется на пути. Но он не хотел убивать их так просто. Фонзи решил поступить изощреннее. Он будет срезать им крылья. Фейри не способны прожить без своих крыльев и волшебства, что таится в них. Они начинают чахнуть, иссушаться, терять свой прежний, до отвратительного идеальный облик, пока не исчезнут совсем. Умереть бескрылыми для них самое большое наказание, которое Фонзи Баррад будет нести вместе с собой.