Апология Чистого Разума
Шрифт:
Актеон Сельвийский, окончательно придя в себя после палочки корицы, выпрямил осанку и пересчитал офицеров. Большинство находилось снаружи. В столовой — около четверти всего состава отряда.
— Бал. Саос! — Актеон явил палаш и приказал остальным явить своё оружие.
Рядом с ним встал офицер Зак. Как и ожидаемо, без носа. Следовало бы уже привыкнуть к этому зрелищу.
— У меня плохое предчувствие, капитан, — сказал он, сжимая глиф жизни на груди.
«А у меня теперь всю неделю будет плохой аппетит» — Актеон чуть было
К звуковой палитре примешались женские вопли и звук рубки плоти. Сталь бешено билась о сталь. По всем признакам, в столовой сейчас было жарко.
— Так и знал, что кто-нибудь это скажет, — донесся сзади голос Гильермо, когда ему в руку упала призванная глефа.
Уорвик молча сунул Хэнрико две золотые монеты.
— Всем сгруппироваться, — Актеон начал рьяно раздавать приказы, — Сервантес, вперед со щитом к входной двери на палубу.
Сервантес де Таглиос явил на бегу широкий горизонтальный щит, похожий на стальной мантелет, и встал в защитную стойку. Около него встали Гильермо, вооруженный глефой, и Ирен, вооруженный пикой с зазубринами. По флангам встали офицеры с дальнобойным оружием. Середину формации заняли Актеон и остальные, как Зак с Уорвиком. Матросы же сбились в кучу на носу корабля, чтобы не мешаться в предстоящем бою.
— Если враг выйдет из этой двери, — продолжал Актеон, пока рядом стучали сапоги офицеров, — всем дальнобойным стрелять в нее! В ином же случае формация разбивается и окружает врага. Дважды повторять не буду! Всем быть наготове!
Спустя минуту топот прекратился. Построение окончено. Все взгляды уставились в единственную дверь, что вела к нижним этажам под палубой.
Если враг достаточно силен, чтобы бить напролом, то его сдержит отряд Легиона. А если враг достаточно хитер, чтобы найти другой путь, то… вероятно, капитан Актеон уже предугадал его уловки. Может быть. Хотя о противнике еще толком ничего неизвестно. Только смутные описания дрожавшего юнги: черный латный доспех с шипами и алебарда.
Но откуда взялся гром? Впрочем, скоро это предстояло узнать. Любопытство нисколько не терзало Актеона. Он бы многое сейчас отдал, чтобы враг просто взял и испарился, оставив каравеллу в покое. Жаль, но отряду придется столкнуться с дерзким и мощным противником.
Затишье. Звуки под палубой стихли. Актеон затаил дыхание, глядя на запертую дверь. Та словно отдалялась от него, а вещи в пределах его бокового зрения, наоборот, приближались. Его начало мутить.
Стук, стук, стук. Кто-то по ту сторону постучал костяшками в дверь.
— Эй, кто там? — раздался глухой голос девочки-подростка. — Это я, ваша мама пришла, молока принесла!
Некоторые из офицеров сдавленно прыснули от смеха. Актеон ошеломленно заморгал и приоткрыл рот. Возможно, кто-то хотел ответить в той же шутливой манере. Но к фамильярностям при службе Магистрату относились строго. Сейчас Актеон был далеко не в настроении шутить и слушать подколки.
Изнутри донеслись какие-то звонкие щелчки. Актеон увидел, что засовы двери находятся внутри. «Открывается ведь вовнутрь…»
Раздался оглушительный удар. Дверь резко
Офицеры одновременно открыли стрельбу, и в образовавшийся проем полетели десятки шипов, ножей, стрел и болтов.
Из проема выбежала фигура в черном шипастом доспехе, невообразимо быстро для такой тяжелой экипировки. Фигура вся окружена сферой из желтых молний, в которой искрились разряды. Лезвие алебарды опущено при беге. От шеста к руке тянулась цепь.
«…Осколочный доспех!..» — Актеон сдержал порыв рвоты и крепче сжал палаш, напрягшись всем телом. Его мутило все сильнее. Словно вдруг проснулась морская болезнь, а каравелла попала в шторм. Все звуки доносились приглушенно, будто из-под глубины.
В Адамантовый доспех летела куча снарядов, почему-то не приносящих вреда. На такой скорости бега взгляд не мог уловить, почему. Будто фигуру окружал ореол неприкасаемости.
Хвала Избранным, уши Актеона отложило, и слух пришел в норму.
Противница вдруг крутанулась волчком и обернулась желтым вихрем молний. Все снаряды, летевшие в нее, наполнились расходящимися молниями. За долю секунды они пробрались через стальную завесу до офицеров. Бинго. Жуткий треск сопроводили вопли боли и шока. Дьявольские желтые паутинки мелькали перед закатившимися глазами жертв. Зак автоматически примерил шансы на их исцеление. Если, конечно, кто-то не умер мгновенно.
Щит Сервантеса нельзя назвать полноценным мантелетом, так как был широким и низким. Его предназначение — сдерживать натиск плотных рядов противника и одновременно давать обзор для обстрела с задних позиций. «Но если она думает его перепрыгнуть, то ворвется в сердце строя» — опасливо подумал Актеон.
Шипастая оперлась на древко алебарды и, оттолкнувшись, пролетела вперед ногами. Перелетела через щит. Изловчилась.
«Да начнется долбаная резня…»
Хэнрико с размаху рубанул одной саблей, отведя вторую за спину.
Шипастая отбила, выставив древко горизонтально. Не став бороться, она юркнула у Хэнрико под самым боком. Тот успел лишь обернуться, как в него уже летело топорище алебарды, пущенное Шипастой с разворота.
Благо, он смог частично блокировать удар второй саблей, отведенной заранее за спину. Хэнрико отделался рубящим ранением поперек спины и ручьем крови, но зато был шанс остаться в живых. На подмогу товарищу спохватились сразу все офицеры, окружив противницу кольцом.
Скорость и сила её ударов превышали человеческие свойства. Ловкость движений странным образом сочеталась с тяжёлым доспехом. Вот каков Осколочный или Адамантовый доспех.
Шипастая махнула топорищем и раскроила одному из офицеров лицо. Она проворно крутанула алебардой по часовой стрелке, словно это была простая палка, и отвела её за спину. Прошлась рукой по забралу, стряхнула кровь.
Она отскочила от пары ударов. Затем замахнулась, будто атлет-копьеметатель, и кинула алебарду по дуге. Та полетела необычайно легко, как дротик, грозя быстрой и жестокой смертью. Прямо в Актеона.