Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
– Ну, - произнесла, тем временем, Роми, - где тут мисс Лотти Ранстоун?
– Я уже иду!
– достаточно громко сообщила названная персона, шагая по ступенчатой дорожке между секторами амфитеатра. Лотти была одета в костюмчик стиля «реггетон» (короткие обтягивающие джинсовые шортики, и яркая короткая майка). По правилам психологии, стиль одежды влияет на психологический настрой, и сейчас тинэйджерку переполняла готовность выпендриваться на эстраде перед публикой…
…Сейчас, наблюдая за Надин Ханифа, можно было отметить знаковые пертурбации ее мимики. Впервые на этом судебном заседании ливано-австралийка
– Мисс Ранстоун, как развивались ваши отношения с Даудом Салихом?
– Судья, это была такая глупость. Я, как многие девчонки в школе, фанатела от сериала «Жемчужные башни Куфайна». Сказка для взрослых о жизни в маленьком эмирате на берегу Персидского залива. «Тысяча и одна ночь», только в современной упаковке. Я переносила одно на другое, в смысле Дауда Салиха на этот сериал. Вокруг была такая скучная жизнь с кучей мелких проблем, и вдруг появилась дверь в сказку. Я вошла. А оказалось, что выход не предусмотрен. Это как мышеловка, где сыр. Щелк!
Тут Лотти сделала жест, будто схватив нечто. Цао Сюян удивленно округлила глаза (в обычном виде – монголоидные, миндалевидные), и переспросила:
– Мышеловка? В смысле, вы не могли просто уйти?
– Да, судья. А вы не знали, что так бывает?
– Ну, я знала, я из Гонконга, где торговля людьми процветает, хотя подпольно. Но, мне казалось, что поступать так в Австралии с белой австралийкой… Это не принято.
– Мне тоже так казалось, - ответила Лотти, - но у мусульман это принято везде. Мне бы посмотреть, что пишут разумные люди. Но, моя голова была загружена враньем, будто мусульмане - такие же люди, как мы. Нужны усилия, чтобы не верить в это, если этим пичкают, начиная с детского сада. Проще и комфортнее было верить в это, и в сериал.
– А когда вы перестали верить, мисс Ранстоун?
– поинтересовалась Роми Фоккер.
– Через неделю после свадьбы, когда Дауд впервые избил меня, запретил мне покидать исламский сектор кампуса без его разрешения, и сказал охране не выпускать меня.
– Там зона шариата?
– спросил Одо Гете.
– Да, - подтвердила Лотти, - только что суб-инспектор говорил про это. Так и есть.
– Мисс Ранстоун, - сказала Роми, - я выросла в Австралии, и знаю, что полиция четко реагирует на сигналы о домашнем насилии. Вы обращались в полицию?
– Да, но у исламского сектора кампуса свои правила. Полисмен, которому я позвонила, передал информацию Дауду. И Дауд снова избил меня. Такая мусульманская сказка.
Одо Гете очередной раз похлопал ладонью по столу, и повернулся в сторону команды представителей потерпевшей стороны.
– Вот что, уважаемые юристы. Ваш оратор так интерпретировала факты, что это очень похоже на попытку обмануть суд. Это что, стратегия такая? Я жду ответа.
– Ваша честь, - произнес доктор философии права Лонгин Сэджерс, старший и самый титулованный участник этой команды, - мы полагаем, что миссис Ханифа действовала несколько рискованно, однако не обманывала суд,
Роми Фоккер быстро переглянулась с коллегами и кивнула.
– Суд позволит. Мы слушаем ваши объяснения, миссис Ханифа.
– Благодарю, Ваша честь, - ливано-австралийка прижала ладонь к груди, - в семейных конфликтах люди сгущают краски. Несколько вопросов к мисс Ранстоун помогут нам установить действительное положение дел. Позвольте мне поговорить с ней.
– Поговорите, - сказала Роми, - но без провокационных приемов.
– Ваша честь! Я не давала повода!..
– Вы слышали, что я сказала, миссис Ханифа. Приступайте.
Ливано-австралийка коротко кивнула и повернулась к Лотти.
– Мисс Ранстоун, вы говорили: конфликт с мужем был через неделю после свадьбы.
– Вообще-то, конфликт - это слабо сказано. Он избил меня. А так – да, через неделю.
– Простите, мисс Ранстоун, я лишь уточнила время. А как прошла та первая неделя?
– Как?
– отозвалась Лотти, - Родичи подарили Дауду 70-футовую яхту. В «Жемчужных башнях Куфайна» супер-яхты вдвое больше, но 70 футов, это тоже круто.
– Значит, - сказала Надин, - вы с мужем провели неделю на яхте, и все было хорошо?
– Так, - Лотти пожала плечами, - это яхта. Море, дайвинг, кораллы. Мне нравилось.
– Мисс Ранстоун, а вы общались на яхте с вашим мужем?
– Да, - предельно кратко ответила Лотти.
– Значит, вы общались. А можно ли попросить вас рассказать об этом подробнее?
– О чем рассказать? О фразах за столом: «передай мне соус, пожалуйста»?
– Мисс Ранстоун, а вы с мужем занимались сексом в ту неделю на яхте?
– Да, - снова последовал предельно краткий ответ.
– И, - продолжила Надин, - было ли ваше сексуальное влечение взаимным?
Лотти изобразила гримасу предельной брезгливости.
– Что-то я не пойму, миссис Ханифа, вы юрист или вуайерист?
– Простите, мисс Ранстоун, но ваши отношения с мужем имеют значение в деле.
– Я, - ответила Лотти, - объясню, что по-настоящему имеет значение. Через неделю мы вернулись на берег, и я поехала одна на вечеринку к друзьям. Когда я вернулась, Дауд избил меня, запер в доме, и отнял контрацептивные таблетки. Имеет значение тот секс, который был дальше, ведь я забеременела, хотя не хотела рожать до 18 лет. Мне очень повезло, что Дауда убили, когда срок был небольшой, и обошлось мини-абортом. Вам понятно, что я сказала, миссис Ханифа, или как?
Для Надин совсем не стала сюрпризом такая реакция свидетеля. В делах, касающихся домашнего насилия, психологически понятно нежелание жены отвечать на вопросы о периоде, когда отношения с мужем были взаимно-радостными. По теории, и по опыту, Надин знала, что разговорить свидетеля можно, применив метод сопереживания.
– Мисс Ранстоун, еще раз, простите. Ваши чувства понятны мне, как женщине. То, что произошло, действительно ужасно, и только преодолев это вместе, мы…
– …Как женщине?!
– резко перебила Лотти, и повернулась к судьям, - Это ведь просто говорящая вещь, тряпкоголовая кукла! Какие чувства у вещи? Что ей понятно?