Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези
Шрифт:
Между тем, Роми Фоккер кивнула и повернулась к Квэку Фуга.
– Суб-инспектор, есть у вас что-то о FAF, и об интеркультурном фонде?
– Да, сента судья. В каком объеме вам нужна компиляция?
– По одной стандартной книжной странице на каждую штуку, - ответила она.
– Это займет 20 минут, - сообщил он.
– ОК, суб-инспектор. Займитесь этим. В слушании объявлен перерыв на полчаса.
…
Лонгин Сэджерс рассчитывал выпить чашку кофе в кафе на берегу рядом с Конгресс-Холлом,
– Мистер Сэджерс!
– шепотом произнес Ибраэддин, когда они сели за столик, - Наши спонсоры звонили мне, они недовольны! Вы спровоцировали манифест этого фашиста Спелмена в прямом TV-эфире на Австралию и на Азиатско-Тихоокеанский регион!
– Ваши спонсоры, мои клиенты, - ответил Лонгин, - поручили мне утопить Спелмена в незийском суде, в рамках возможностей, которые здесь имеются. Мне надо применять нестандартные методы, чтобы суд признал Спелмена виновным по незийской хартии. Сейчас единственный сильный аргумент против Спелмена, это его группировка FAF с христианско-авторитарной идеей. Если убедить судей, что Спелмен действовал не для спасения монашек, а для продвижения этой идеи, и что эту идею он продвигал даже в Меганезии, то у него не будет шансов выйти сухим из воды. Скажите это спонсорам.
Чиновник Красного Креста и Полумесяца выразительно покачал головой, и извлек из кармана компактный спутниковый телефон (такая продвинутая и дорогая модель, что доверчивым людям, жертвующим деньги на официозную благотворительность, очень полезно было бы увидеть это). Итак, чиновник извлек дорогой гаджет и произнес:
– Это ваша работа, мистер Сэджерс. Вы сами должны сказать спонсорам. Сейчас.
– Нет, мистер Ибраэддин. Я не сошел с ума, чтобы своими руками выдать незийскому гестапо информацию, указывающую на мою связь с вашими спонсорами.
– Не бойтесь, - покровительственным тоном сказал чиновник, - это новейшая модель, и перехватить разговор будет невозможно. Абсолютное совершенство инфозащиты.
– Рекламная чушь, - ответил доктор философии права, - кстати, вам тоже не следовало говорить отсюда по телефону с вашими спонсорами. Я надеюсь, вы выбирали слова.
– Я всегда выбираю слова, мистер Сэджерс. Но я плохо представляю себе, зачем фирма-продавец эксклюзивных спутниковых телефонов обманывает покупателей, говоря, что достигнута абсолютная защита от чужого прослушивания.
– Это элементарно, мистер Ибраэддин. Как обман со стороны производителей бытовой химии, которые пишут, что их зелье отстирывает ткань белее, чем добела. Психолог в подразделении рекламы придумал «сильный слоган», так это называется, и поехало.
– Но, - заметил Абу-Гази Ибраэддин, - ведь потребитель может подать в суд.
– Да, он может, - ответил Лонгин, - но он проиграет. Вы можете поверить юристу с 30-летним стажем: спор против рекламного слогана безнадежен.
Сделав это сообщение, тривиальное для юриста, и печальное для идеалиста в области защиты потребителей, доктор философии права
– У нас 10 минут. Звоните вашим спонсорам, мистер Ибраэддин, и передайте: или они одобрят мою тактику, и удвоят мой бонус, если незиский суд признает Спелмена хоть частично виновным, или Спелмен покинет суд, как триумфатор в лавровом венке.
– Спонсорам не понравится такой ваш стиль, особенно с бонусом, - сказал Ибраэддин.
– Это научит их не лезть под руку к эксперту, когда он работает, - ответил Лонгин, - но Австралия - свободная страна. Они могут сейчас отказаться от моих услуг, и я даже не потребую оплаты за потраченное время. Звоните, мистер Ибраэддин. Пора решать.
…
Спонсоры выбрали первый вариант, так что после перерыва доктор философии права вернулся на позицию перед судейским столом на подиуме - в пяти шагах от бывшего подполковника морпеха Австралии. Роми Фоккер окинула их взглядом и сообщила:
– Мистер Спелмен прав. Группировка FAF существует уже около трех месяцев, хотя публичную известность получила только после событий 25 - 26 сентября.
– Да, Ваша честь, - сказал Лонгин Сэджерс, - я признаю, что ошибался, поскольку за полчаса перерыва мои ассистенты нашили материалы об этой группировке, и мне бы хотелось изложить суду некоторые факты, которые стали мне известны.
– У вас будет такая возможность, доктор Сэджерс, но сначала суд хочет знать: как ваш клиент, Австрало-Азиатский Интеркультурный Фонд, связан с разведкой Австралии и некоторыми другими военными департаментами Австралии?
– Простите, Ваша честь, но я сотрудничаю с этим фондом, как адвокат, и не знаю всех контактов, имеющихся у администрации.
– Доктор Сэджерс, вас спрашивают не про все контакты, а лишь про известные вам. И пожалуйста, отнеситесь к вопросу ответственно, чтобы у суда не возникла устойчивая предвзятость к вашим дальнейшим заявлениям и аргументам. Вы поняли меня?
Доктор философии права задумался. Это был неприятный и неожиданный удар. Такие ситуации побуждают грубо выругаться в адрес этих, якобы, «профессионалов плаща и кинжала», которые на деле не умеют элементарно легендировать свои тайные точки. В результате, респектабельный международный фонд, служивший прикрытием для ряда секретных операций разведки, оказался засвечен. Теперь ее негласным сотрудникам в совершенно неподходящий момент приходится отвечать на неприятные вопросы. Как известно, в таких случаях самый неприятный вопрос - такой, часть ответа на который известна спрашивающему, причем отвечающий не знает, какая именно эта часть.
«Трудно шагать по колено в идиотах», - подумал Лонгин, а вслух ответил:
– Ваша честь, я встречался там по смежным вопросам культуры и права с несколькими сотрудниками австралийских спецслужб, но мне неизвестны детали их работы.
– Имена, доктор Сэджерс, - жестко и коротко потребовал Одо Гете.
– Ваша честь, я не помню всех имен. Я общался там с мистером Дживсом Миллсоном, миссис Сезани Модрингтон, и еще двумя-тремя сотрудниками, наверное.
– Ну, и когда это было, доктор Сэджерс?