Апостол Папуа и другие гуманисты II. Зумбези

Розов Александр Александрович

– Я бы поспорила насчет того, что они с детства такие, - ответила она.

– Вот, я спорил, - сказал фон Зейл, - но идея интересная: индустриальная культура по смыслу, это культура зомби. Конвейерное производство и конвейерный сбыт в сфере материального цикла требует конвейерной технологии в гуманитарной сфере. Мир не идеально детерминирован, и поэтому, как в материальной сфере есть не конвейерные процессы, так в гуманитарной сфере есть не зомбированные люди. Их доля в обоих случаях примерно одинакова, где-то одна двенадцатая.

Герда Шредер втянула еще немного кофе через соломинку, и покачала головой.

– Одна

двенадцатая это доля нонконформистов. Я бы не стала рассматривать любого конформиста, как зомби. У меня в Германии остались некоторые друзья, которые не являются нонконформистами, однако это приятные неглупые милые люди.

– Зомби, - ответил фон Зейл, - тоже могут быть приятными, неглупыми и милыми.

– Знаешь, - сказала она, - с такими рассуждениями можно далеко зайти. У меня вот за столом у Слаанеша возникла мысль: что, если наши эмоции и индивидуальность, это выдумка, глюки культуры? Что, если люди эмоционально не отличаются от киборгов, таких, как сегодняшняя Дикки Джун? Вот Дикки научилась применять определенные словесные формулы эмоций. Может, у людей так же?

– А может, наоборот, у Дикки, как у людей?
– выдвинул фон Зейл встречную мысль.

– Гм… Хелм, ты это в порядке игры слов, или ты действительно так думаешь?

Он помолчал, покрутил стакан с коктейлем на столе, и ответил:

– Скорее второе, чем первое. Кстати, Дикки Джун - прекрасный философский зомби.

– Кто-кто?

– Философский зомби, - повторил майор-прокуратор, - такое существо из мысленного эксперимента. Оно внешне неотличимо от человека, но у него нет сознания и эмоций. Вместо мозга - кибер-процессор, вместо живых органов чувств - кибер-сенсоры. Цель философского зомби: внедриться в общество, притвориться человеком. Философский вопрос: возможно ли это? Такого зомби придумал профессор Дэвид Чалмерс, доктор философии из Сиднея, а мне рассказал профессор Лукас Метфорт, который в юности посещал лекции Чалмерса. Вроде бы, они даже дискутировали по этому поводу.

– Гм… Я не поняла: какая позиция была у Чалмерса, а какая – у Метфорта?

– Ну, в общем, Метфорт полагает, что человека можно свести к комплексу физических процессов, а Чалмерс полагает, что к физике надо добавить еще какую-то хреновину.

– Какую-то хреновину? Хелм, нельзя ли раскрыть философскую суть хреновины?

– Знаешь, любимая, это за пределами моей философской квалификации, и тебе лучше спросить у Лукаса и Олив Метфортов. Они будут на Хэллоуине у Слаанеша.

– О-о!!!

Герда Шредер не смогла удержаться от позитивного возгласа. Она уже встречалась с Лукасом и Олив, это было в середине августа. С тех пор, казалось, минула вечность, и накопилось множество любопытнейших вопросов, как раз из области философии. Или точнее: социально-практической философии. А пока… Герда решила сменить тему:

– Хелм, что ты знаешь об организации «Jinsei-no-hana»?

– У-упс… - протянул он, - …Резкий поворот. Ты интересуешься «Цветами жизни»?

– Да, иначе я бы не задала вопрос. Возможно, я не очень интересовалась, но на обеде у Слаанеша, эти юниоры мелькали в качестве домашней прислуги…

– …Они, - возразил фон Зейл, - не домашняя прислуга. Просто, эта команда юниоров стажируется, чтобы заняться фастфуд-бизнесом. Кстати, они вместе с роботами будут обслуживать Хэллоуин у Слаанеша. Детали я не раскрою, чтоб не ломать интригу.

– Ладно, Хелм, не надо ломать интригу. Лучше расскажи о «Jinsei-no-hana».

Майор-прокуратор

на четверть минуты присосался к соломинке, а затем объявил:

– Тут надо зайти издалека. С истории японского поколения Хэйсэй.

– Это что?

– Хэйсэй, - пояснил он, - церемониальная японская эпоха, начавшаяся в 1989-м, когда императором стал Акихито.

– В том же году рухнула Берлинская стена, - заметила Герда.

– Верно, - он улыбнулся, - и можно выдвинуть мистическую версию, что финал Первой Холодной войны был связан со сменой церемониальных эпох в Японии. Но если брать историю самой Японии, то 1989-й, это последний год Великого Финансового Пузыря. Именно в 1989-м был пик эйфории Экономического чуда, а с 1990-го этот пузырь стал сдуваться. Чудо, построенное на эксплуатации поколения Шова, которое трудилось в условиях промышленного модерна, но сохраняло патриархальные ценности лояльного виллана в феодальной собственности - исчерпало себя. И еще: после победы в Первой Холодной войне, роль Японии как «непотопляемого авианосца США» снизилась, что уменьшило приток денег Западного блока на японские военные базы. Далее, в 1997-м лопнул Пузырь Азиатских Тигров, а в 2008-м - Американский Ипотечный Пузырь. По результатам этих событий, началась Великая Рецессия и Вторая Холодная война…

Герда Шредер подняла руку и чуть иронично отметила:

– Герр профессор, простите, эту историю я знаю. А вопрос был о «Цветах Жизни».

– Имейте терпение, фройляйн!
– строго сказал он, - Я излагаю научно исторически, и перехожу к действиям правительства Японии. Оно принимало разумные меры в ряде секторов экономики, но только не в гуманитарной сфере. Удалось удержать высокий уровень национального дохода на жителя: всего в полтора раза ниже, чем в США. Но качество жизни осталось, по сути, феодальным. В общем: поколение Хэйсэй росло в условиях экономической рецессии и социального пренебрежения к индивиду. Многие эксперты предупреждали, что в условиях развитых компьютерных сетей, это вызовет катастрофические эффекты в психологии и ценностной ориентацией поколения, но на вершине оффи-пирамиды их не хотели слушать. А к середине 2010-х более половины японцев фертильного возраста утратили интерес к карьере, и к сексу. Они трудятся, и зарабатывают на бытовой комфорт. Они не хотят уменьшать комфорт ради семьи. Их самореализация в сфере сексуальных отношений ушла из реала в сетевые игры.

– Я читала об этом феномене, - произнесла Герда, - в 2020-м это называлось японской демографической проблемой-2030. Сейчас ретроспективно ситуация 2030-го названа японским демографическим шоком, а перспектива: демографический обвал в 2060-м.

Майор фон Зейл утвердительно кивнул.

– Все верно. Самореализация в сфере секса, семьи и детей ушла в сетевые игры. И вот появляется «Jinsei-no-hana» или «Цветы жизни», гибридная игра для yaramiso.

– Yaramiso?
– переспросила Герда, - Люди 30-плюс лет, никогда не имевшие секса?

– …В реале, - поправил фон Зейл, - а в сетевых играх у них был секс, рождались дети.

– Дети в сетевых играх? Ты, наверное, шутишь!

– Не шучу. Это логично. Если самореализация ушла в сетевые игры, то разработчики сетевых игр включают туда все, чего не хватает пользователю в реале. Детей тоже.

– Scheisse! – буркнула журналистка, - А что такое гибридная игра в данном случае? Я понимаю, что такое вообще гибридная сетевая игра с дополненной реальностью. Эти игровые шлемы или очки с мониторами. Но при чем тут «Цветы Жизни»?