Апостол Павел

Басле Мария-Франсуаза

Глава 4 МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ

Павел навсегда останется символической фигурой, пережившей внезапное, полное и совершенное превращение, ярчайшей личностью, которая поражала умы: по свидетельству книги «Деяний» мы знаем, что Бог явился ему, как молния, и ослепленный его сиянием, Савл пал на землю, и в одно мгновение его сердце изменилось — совершилось обращение гонителя.

Сам апостол вспоминал этот момент с великим трепетом, прежде всего заботясь о том, чтобы передать его историчность и подтвердить им обоснованность своей миссии, а не о том, чтобы распространяться о жизни. Ибо нельзя рассматривать событие на пути в Дамаск отдельно от всего остального: это только один этап, хотя и самый важный, конечно, превращения иудейского интеллектуала в христианина-харизмата.

Откровение на пути в Дамаск

Автобиографическое повествование в Послании к Галатам является наиболее точным, несмотря на свою лаконичность и крайнюю сдержанность. Павел получил этот опыт как внутренний зов — зов «во мне», как избрание и даже как подтверждение предопределения «от утробы матери»; ему открылось его особое апостольское призвание — благовествовать «языческим народам» [293] . Этот зов был откровением Иисуса, истинного Сына Божия, его божественного «воплощения» — этим термином Павел, как и все первые христиане, характеризует откровение Духа [294] . Позже у Павла появится опыт видений, но, по его собственному свидетельству, он никогда не считал свою встречу по пути в Дамаск чем-то иным, как тайной откровенностью, хотя и не делал подробных описаний своих переживаний.

293

Гал., 1, 15–16,

смотри также Jer., 1, 5, и Is., 49, 1, 6. Связь, установленная Павлом между его обращением и апостольской миссией среди язычников, может отчасти сформировать толкование, похожее на схему психологов: «stress» гонителя; полная переоценка ценностей, мучитель, принявший точку зрения своих жертв; феномен «postdecision dissonance» — следствие альтернативы «Христос или Закон», которая вела к поискам новой «поддержки» в языческой среде, смотри: J.G. Gager. «Несколько заметок о Павловом обращении», NTS, 27, 1982, 697–704. Это толкование слишком схематично, поскольку отмечают, что определение обращения, как переоценки ценностей, совершенно банально в древности (даже для философов), если отсутствует мучительный опыт (смотри прим. 11); что опыт «гонителя», должно быть, недооценивается (смотри главу 3); и что главное, Послание к Галатам — единственное послание, в котором совершенно отвергается Закон ради Христа и усматривается связь между обращением и миссией среди язычников, — было написано гораздо позже его обращения, в 54 году, в обстоятельствах острого кризиса в отношениях с ярыми приверженцами иудаизма (смотри главу И), что не учитывал J. G. Gager; это, возможно, лишь ретроспективная и спорная реконструкция этого события.

294

Гал., 1, 12.

Речь идет только о таком мистическом опыте, который надеется пережить каждый набожный иудей. В иудаизме божественное всегда проявлялось только через посредство человеческой речи. Взять хотя бы следующие примеры: призыв Бога к Аврааму, призыв к Моисею, неоднократный призыв к Самуилу… [295] В Ветхом Завете, который читал Савл, как и в иудейских писаниях его эпохи [296] , призыв Бога всегда был личным обращением, он был настойчив, с повторением имени избранного: «Моисей, Моисей…», «Левий, Левий…» — что в точности повторяется у автора «Деяний»: «Савл, Савл…» [297]

295

Бытие, 12, 1–9; 13, 14–18; 15, 1–6; 17, 1–8; Исх. 3, 4; Sam., 3, 4-10.

296

Завет Леви, 2, 6.

297

Деян., 9, 4.

Таким образом, общение Бога с его народом происходило единственно посредством голоса: «И говорил к вам Господь из среды огня; глас слов Его вы слышали, но образа не видели, а только глас!» [298]

Что было в этом голосе? Что он выражал? Этот вопрос всегда занимал умы религиозных иудеев. Этот голос был и в уме и в сердце Савла.

Внутренний голос был, без сомнения, средством, с помощью которого Божий Сын открылся Савлу. Позже Павел скажет об этом в Послании к Галатам. Еще позднее, в Послании к Ефесянам, он попытается «коротко написать» о таинстве Христа и о том, как он воспринял его тогда [299] : о таинстве нового творения, примирения, таинстве спасения через распятие, таинстве прихода к Богу-Отцу через Сына в Духе, то есть о постижении им, что Иисус — Божий Сын и Он — единственный путь, ведущий к Богу. Идея возрождения не была новой для молодого иудея, формировавшегося на апокалипсической литературе [300] , но откровение таинства спасения через распятие — это откровение его потрясло: смерть на кресте была позорной для греков и римлян [301] , а для иудеев крест был божьим проклятием, по преданиям Моисея.

298

Второзаконие, 4, 12.

299

Ефес., 3, 3-14. Аутентичность этого послания весьма спорна.

300

Смотри главу 11.

301

M.Hengel, «Распятие в древности и неудобоваримость крестного послания». Париж, 1981.

Побудило ли это Савла немедленно оставить веру отцов и изменить религию, перейдя к Христу? Так часто думали, исходя из того факта, что у Павла произошла полная перемена ценностей, о чем сказано в Послании к Галатам, где он пишет, уверенно ссылаясь на книгу Второзакония, что «Христос освободил нас от проклятия креста, став проклятым за нас» [302] . До последнего времени психоаналитики придерживались этого мнения и, говоря о внутреннем конфликте, более или менее осознанном, Савла с Законом [303] , считали перемену ценностей и его превращение единым процессом. Если так, то обращение молодого человека к Христу обязательно повлекло бы немедленный его отказ от иудаизма, как, собственно, и принято было считать.

302

Второзаконие, 21, 23. Повторяется в Гал., 3, 13. Впрочем, цитата о «проклятии Бога» сокращена.

303

Это заключение Ж.Г. Гэйджера (Gager), art. cit.

Но почему-то оставлялся без внимания след прошлого, о чем в том же Послании к Галатам изложено в высшей степени спорно. И забывалось, что сам Павел пережил событие по пути в Дамаск не как «преображение» в обычном для интеллектуалов и мистиков того времени смысле этого термина, то есть не как резкую перемену в себе, изменившую его собственные ценности на полностью противоположные ( epistrophe), а как событие, которое повлекло за собой всего лишь изменение образа мыслей и образа действий (metanoia) [304] . Апостол был хорошо знаком с такой терминологией, как «оставление идолов», «изменение жизни», «опыт раскаяния» [305] , поскольку сам часто именно в этих выражениях пытался обратить язычников к Христу, но он никогда не применял эти слова для описания своего собственного случая, о котором судил иначе. Уникальный опыт, пережитый Савлом с момента события на пути в Дамаск, осознаваемый им в течение всей его жизни и отраженный апостолом в его богословском учении, является, несомненно, опытом союза с Воскресшим до окончательного «возрождения» [306] . Постижение всеобъемлющего могущества Воскресшего неминуемо приводит к отречению от себя самого, которое длится всю жизнь, как написал уже пожилой Павел в Посланиях к Филиппийцам, будучи в тюрьме [307] ; благодаря мистическому союзу с Христом вместе с чувством смирения и раскаяния изменяется вся жизнь, и это происходит вовсе не от перемены ценностей, которые Павел сохранил для обращения язычников. Что касается его прошлого, где он был гонителем, то оно напоминает его читателям, что он был «врагом Бога» ( theomachos) [308] , весьма гордым и надменным, и не является противопоставлением его «ревностного» иудаизма «последующему» христианству. «Превращение» Савла было не чем иным, как перенесением верности Закону на праведность во Христе; оно было больше, чем умственное и нравственное изменение; оно явилось результатом воздействия Бога на того, кто ответил на Его зов.

304

Об

определениях обращения смотри классические исследования А.Д. Нокка. «Обращение. Старое и новое в религии». Оксфорд, 1933, 179–180, анализ которого в отношении обращения Савла является спорным, так как опирается только на версии «Деяний», а не на прямое и личное свидетельство Посланий; классическая терминология использована автором «Деяний», 26, 20.

305

1 Фесс., 1, 9: употребление термина epistrophe в смысле «оставление идолов», 2 Кор., 7, 9-10 и 12, 21; Рим., 2, 4: употребление термина metanoia для определения «раскаяния», изменения образа действий и мыслей.

306

2 Кор., 3, 16, где «обращение» (metanoia) описано и определено, как апокалипсис («снятие завесы»), которое открывает нам доступ к созерцанию божественной славы и позволяет отражать ее сияние. О теме «преображения» благодаря единению с Иисусом смотри также Фил., 3, 20.

307

Фил., 2 и 3, 7-11. Смотри определение обращения в этом смысле к Гал., 4, 9.

308

Выбор ярких прилагательных (определений), похоже, является более важным, чем сами факты: таков способ изъяснения языческих аретологов, близкий по духу к маккавеям (сравни с 1 Макк., 1, 21–24, и 2 Макк., 6, 11–17 и 7, 19).

Дорога в Дамаск: преобразования и метафоры

Это медленное преобразование в нем, начавшееся с откровения на пути в Дамаск и описанное Павлом в страстных выражениях, было представлено читателям книги «Деяния апостолов» с использованием обычной языческой терминологии, как перемена ценностей и раскаяние и как переход от тьмы к свету. По свидетельству автора, Христос явился Павлу, как свет молнии, ослепивший его, пока не пришел к нему христианин по имени Анания [309] . Свет — это явление Славы Бога, той Славы — эти же термины использованы в книге «Деяний», — которую видел Стефан в момент смерти у дверей рая [310] .

309

Деян., 9, 1-18. Расхождения между версией «Деяний» и вариантом Павла были подчеркнуты в 1967 году Г. Лофинком. «Обращение святого Павла». Париж, 1967.

310

Деян., 7, 55.

Описание пережитого сверхъестественного опыта, как перехода от тьмы к свету, принадлежит летописцу, но не Павлу, который описывает его, как «вознесение к небу»: Павел не сделал ни малейшего намека на предполагаемую нами слепоту [311] . А что касается апокалипсического видения Бога во всей его славе, то он хорошо знал, что существует такой дар через восхождение к «Третьему небу», но получение этого дара он относил к другому периоду своей жизни [312] . По всей вероятности, смешивают рассказ о его обращении, который он должен был вести перед Фестом и Агриппой [313] , свидетельствуя об откровении на пути в Дамаск, о чем говорится в Послании к Галатам, и другие его рассказы, которые описывают следующее его видение, упомянутое в Послании к Коринфянам. Тема избрания и побуждения проповедовать язычникам присутствует и в том и в другом посланиях, но автор описывает обращение Христа, «небесное видение», который превращает «апостола» в «свидетеля» — «свидетеля того, что ты видел и того, что увидишь после смерти», — словами самого Иисуса Христа во время откровения Павлу [314] .

311

2 Кор. 12, 2–5. Эта тематика характерна для апокрифических писаний: смотри прим. 22.

312

2 Кор., 12, 1–4.

313

Фест — римский наместник в Иудее (60–62 от р. Хр), безуспешно пытавшийся исправить ошибки Феликса. Через некоторое время после вступления в должность он в присутствии царя Агриппы Ирода II разобрал дело Павла, который был в заключении после Феликса. (Прим. перев.)

314

Деян., 26, 16 и 19.

Встреча и откровение Иисуса на дороге в Дамаск у автора «Деяний» ассоциируется с видением рая: имеется очень большое сходство между его описанием обращения Савла и описанием Преображением Христа в помощь «столпам Церкви» (Петру, Иакову и Иоанну) [315] . Таким образом, Павел становится в ряд с Двенадцатью апостолами с момента получения им сверхъестественного опыта, даже если его обращение имело несколько иную природу [316] .

315

Матф., 17, 1–8 (ученики падают на землю), Марк, 9, 2-13 (страх); Лука, 9, 28–43. Предполагают, что это было видение Моисея, Исход, 33, 18–23 и 34, 5. Но есть другая замечательная параллель «Деяний» с повествованием Преображения, таким, как его понимали во втором веке: яркий свет, апостол падает на землю, «словно мертвый», закрывает глаза и слышит неописуемый голос; ослепленный этим ярким светом, он думает, что Господь хочет лишить его зрения: Христос Поднимает его, протягивая ему руку, и только тогда он видит его (Деяния Петра, 7, 20, с. 67).

316

Смотри дальше, с. 107 (в подлиннике).

Повествования «Деяний» изображают Божественное таким образом, чтобы их могли понять греки, которым они были адресованы. Религии с таинствами, особенно религии Элиуса и Изиса содержат ритуал посвящения на путь от тьмы к свету; ex-voto [317] язычников рассказывают об опыте слепоты, то есть об опыте жизни, прожитой в «ночи веры» [318] и заканчиваются мистическим откровением. Наконец, Анания в точности исполняет роль греческого мистагога [319] , который «открывает глаза» как в прямом, так и в переносном смысле, о чем говорится в безличном (грамматически) [320] повествовании «Деяний», где Анания — главный персонаж, поскольку именно при его посредстве, а не на прямую, как тогда, когда Иисус сам открыл Савлу о его избрании, Павел начинает понимать свою миссию и судьбу, которая его ожидает. Второе видение, которое совершилось для его пользы и которое дополнило видение самого Павла, почти что копирует ритуал посвящения язычников [321] .

317

Ex-voto — приношение по обету (картина, табличка с выражением благодарности, которые вывешивали в церкви). (Прим. перев.)

318

Явление Изиса: Апулей. «Метаморфозы», 11, 1–7. Ночь посвящения Элизиусу (Элизию): Anth. Pal., 9, 298 (смотри: G. Mylonas. «Eleusis». Princeton, 1961, 263, 273, и 306–307). Временная слепота, как искупление для Эпидора (IG, IV/2, 121, II, 90–94) и в культах Малой Азии (ТАМ. V/1, 459, и Epigr. Anatol., 12, 1988, 151–166. № 5).

319

Мистагог — у древних греков — жрец, посвящавший в таинства в мистериях. (Прим. перев.)

320

Во многих языках, кроме русского, существуют так называемые безличные местоимения, от которых ведется повествование. (Прим. перев.)

321

Деян., 9, 10–17. Сравни, например, с двойным откровением Изиса: Апулей, «Метаморфозы», 11, 3–6 (обращенному) и 13 (священнику).