«Архангелы»
Шрифт:
— Я всегда говорила, милая домнишоара, что для Василе будет счастьем, если… — Голос у попадьи прервался, на глаза навернулись слезы, и она вышла, вконец расчувствовавшись от любви, признательности и преданности, с какой смотрела на нее Эленуца, показавшаяся ей в этот миг самой любимой из дочерей.
Дверь за попадьей закрылась, наступила глубокая тишина. Эленуца сидела не шевелясь и вдруг вскочила, принялась обнимать и целовать Мариоару, потом Анастасию.
Два часа пролетели как сон. Время от времени появлялась попадья, глаза у нее блестели, губы складывались в счастливую улыбку. Господи, до чего хороша девушка,
Заглянув в очередной раз к молодежи, попадья подошла к Василе с Эленуцей.
— Хочу вам сказать кое-что. К пасхе Василе должен получить приход, а до той поры лучше бы подождать и никому не говорить ничего.
Эленуца вопросительно взглянула на попадью, потом обняла ее и расцеловала. Теперь она была уверена, что не одинока, была уверена в своем счастливом будущем и была чрезвычайно признательна за это матери Василе.
Василе Мурэшану на целую неделю опоздал с возвращением в Гурень. Из дома он отправился в село, где освободился приход, познакомился с прихожанами, разузнал о доходах и поспешил в семинарию к профессору Марину, который пообещал ему свою поддержку.
— Теперь и я говорю — брось, дружок, свою школу! А то состаришься и жениться будет поздно! — пошутил старик на прощанье.
Еще 27 ноября по городу и окрестным селам разнесся слух, что у «Архангелов» нет больше золота. Мало кто передал соседу то, что услышал, большинство разукрашивали и добавляли всяческие подробности. Таким образом в один и тот же день стало известно, что штольня врезалась в старую выработку, что золотоносная жила выбрана до конца и штольня уперлась в породу крепче гранита, что кварц кончился и перед рудокопами появился сланец. Версии были разные, но в результате вырисовывалась все та же истина-золота у «Архангелов» больше нет. Спустя два-три дня об этом знала вся округа. Недели две только и было разговоров, что об «Архангелах» и об управляющем Иосифе Родяне. Потом разговоры смолкли. Слух о том, что в новой галерее нашли золото, впечатления ни на кого не произвел — может, потому, что многие ему не поверили, а еще вернее, потому, что не пожелали поверить. В городе даже обрадовались, что Иосиф Родян перестанет задирать нос.
Всерьез обескураженными оказались пока лишь компаньоны по карточной игре. Когда три дня подряд Иосиф Родян не появлялся в городе, они поняли, что бессонных ночей в комнате «девяносто шестой пробы» больше не будет. Все три дня они с нетерпением его ждали, и наконец старый Поплэчан вынес приговор:
— Все! Можем утереться!
Директора банков, когда до них дошла печальная весть, сперва побледнели, но тут же приободрились, узнав, что в другой штольне дело пошло на лад. Кредит, полученный Иосифом Родяном, нельзя было покрыть продажей двух домов, и потому директора были склонны возлагать надежды на успехи в новой галерее.
Однако затворничество управляющего «Архангелов» весьма их настораживало. Спустя неделю они собрали членов административного совета, чтобы вся тяжесть последствий, которые могли возникнуть из-за слухов, распространившихся из Вэлень, пала не только на их плечи. На совете мнения разделились: одни настаивали, что можно ждать, ничего не опасаясь, поскольку два городских дома покроют все долги, а кроме того, у Иосифа Родяна должны быть значительные запасы золотоносной руды. Другие настаивали на принятии срочных мер
Оба директора ежедневно получали сведения о состоянии дел «Архангелов» и даже послали на прииск доверенного человека, который лично осмотрел штольни. Директора опасались поступить опрометчиво: если дела на прииске и впрямь пойдут на лад, резкие меры могут причинить их интересам большой урон. Однако каждодневные сведения от доверенных лиц убеждали их, что ничего хорошего ждать не приходится. Об этом твердили им и бывший компаньон Родяна Георге Прункул, и письмоводитель Попеску. Эта парочка частенько появлялась в городе и никогда не упускала случая поговорить с директорами банков.
Настал день выплаты процентов, и состояние дел Иосифа Родяна стало ясно обоим директорам. Вскоре после этого Прункул сообщил, что Родяну нечем заплатить даже рабочим.
Дурные вести посыпались одна за другой: большинство рудокопов ушло от «Архангелов», примарь вышел из акционерного общества, на знаменитом некогда прииске остался один сторож, «Архангелы» превратились в заброшенный прииск.
В тот день, когда до города дошло это последнее известие, оба директора срочно созвали специальное заседание административного совета и после краткого обсуждения приняли — при одном голосе против — решение наложить арест на имущество Иосифа Родяна.
Адвокат Албеску, зять управляющего «Архангелов», проходил мимо банка, как раз когда из ворот высыпали на улицу члены административного совета. Один из них обратился к адвокату.
— Ты знаешь, все-таки большую глупость совершили эти господа!
Адвокат недоуменно пожал плечами.
— Все-таки решили наложить арест на имущество твоего тестя! Единственный человек, который голосовал против, был винодел Паску.
Албеску остановился, удивленно посмотрел на Паску и двинулся дальше.
— Я сказал им, что это свинство! Что нашему банку нечего бояться. Гарантия у нас полная.
Албеску побледнел, остановился и переспросил:
— О чем ты говоришь?
— О задолженности управляющего «Архангелов».
— Тесть задолжал вашему банку? — бледнея еще больше, спросил адвокат.
— А ты что, не знал? — удивился винодел Паску.
— Долги? У тестя? — У Албеску потемнело в глазах.
— Ну, ладно, пошутили и будет. — Паску переменил тон. — Имей в виду, на твой дом наш банк наложил арест. Но в этом нет ничего страшного, уверяю тебя. Господа поторопились и сделали глупость.
— На мой дом? — Глаза у адвоката округлились.
Винодел Паску, увидев ужас, изобразившийся на лице Албеску, понял, что тот и впрямь ничего не знал.
— Скажи, братец, ты и вправду не знаешь о долгах? — спросил Паску.
— Не знаю! Ничего не знаю! — забормотал адвокат.
— Удивительно! — хмыкнул Паску и, подхватив Албеску под руку, потащил его за собой. — Если не знаешь, то на мою долю выпала пренеприятная миссия. Должен тебе сказать, что долг довольно велик и арест наложен на дом Тырнэвяна тоже.