Армия генерала Власова 1944-1945
Шрифт:
в возможных контактах с западными союзниками. Мотивацию поступков Гиммлера и Власова любопытным образом охарактеризовал зимой 1946 г. бывший Генерал Добровольческих (Восточных) войск генерал от кавалерии Э. А. Кестринг*: «Впечатление, которое произвел Власов на Гиммлера была настолько сильным, что Гиммлер решился... Причем нельзя было определить, хотел ли Гиммлер всерьез создать крупные соединения добровольцев для вооруженной борьбы илн это должно было стать новым пропагандным трюком. Пожалуй, это не было ясно и для Гиммлера [...] Власов со своей внешностью, манерами и расчетливым умом производил сильное впечатление. Понятно, что Власов делал ставку не из симпатий к нам, а из реального расчета. Придя к власти при нашем содействии, он не был бы нашим преданным сателлитом. Его поведение определялось
Но все же нет никакого сомнения в том, что после гибели большинства защитников и покровителей «акции Власова» в офицерских кругах Вермахта в связи с неудачным покушением антигитлеровской оппозиции на Гитлера, мрачная фигура рейхсфюрера СС выглядела наиболее зловещей и наименее приемлемой для каких-либо переговоров. Десятилетия спустя после войны начальник штаба 2-го пехотного полка 1 -й дивизии ВС КОНР майор Н. В. Козлов5 вспоминал: «Когда в Да-бендорфе мы узнали о том, что переговоры по поводу формирования армии пришлось вести с Гиммлером, то были очень расстроены. Гиммлер фигура крайне одиозная, что-то вроде нашего Берия, но другого выхода у нас уже не оставалось». Нельзя ие согласиться с Козловым, у Власова действительно не оставалось выбора в отношении партнеров по переговорам, как его не оставалось и у представителей генералитета и офицерского корпуса Вермахта, вступивших в антигитлеровский Союз немецких офицеров (СНО) во главе с генералами В. фон Зейдлиц-Курибахом, О. фон Корфесом и др.
Вместе с тем, не подвергая сомнению личный идеализм Зейдлиц-Курцбаха, хотелось бы привести мнение К. А. Залесского, считающего, что, «несмотря на поддержку со стороны советского командования, предоставившего в распоряжение Чг: 37 .
Лига пропагандистские материалы», деятельность Союза «успеха не имела и влияния на германскую армию не оказала» Еще более категорично после войны отозвался об истории Национального Комитета «Свободная Германия» (НКСГ) и СНО в своих личных записках А. С. Бланк, офицер Красной армии работавший в лагерях немецких военнопленных и объективно оценивавший ситуацию изнутри: «Движение “Свободная Германия", специально созданное, организованное сверху, не представляло собой результат спонтанно родившегося протеста против деспотизма и тирании. Оно было картой в политической игре противных сторон и, поскольку помогало борьбе против Гитлера, было полезным делом, но... Не случайно движение это захирело уже в конце 1944 г. н окончательно самоликвидировалось в 1945 г., когда Сталин утратил к нему всякий интерес». Власов же, по нашему мнению, добился гораздо более значительных военно-политических результатов, чем Зейдлиц.
Полноценное создние власовской армии стало естественным после учреждения 14 ноября 1944 г. в Праге КОНР п провозглашения Пражского манифеста - наиболее популярной и полной программы Власовского движения6. Детальный анализ политических намерений власовцев в контексте событий отечественной истории после Октябрьского переворота 1917 г. и подробное описание разносторонней практической деятельности Комитета в последние месяцы войны в Европе выходят за рамки тематики настоящего повествования. Мы это сделаем в одном нз последующих исследований. Однако, нельзя хотя бы вкратце не остановиться на том значении, которое приобрел для потенциальных военнослужащих власовской армии Пражский манифест, написанный осенью 1944 г. тремя представителями «подсоветской» интеллигенции: микробиологом А. Н. Зайцевым, архитектором Н. А. Нарейкисом (наст. Троицкий) и журналистом Н. В. Ковальчуком. Отредактировал манифест бывший 2-й секретарь Ростокинского РКВКП(б) Москвы Г. Н. Жиленков. Напомню читателям, что основные положения Пражского манифеста заключались в следующем:
в* 38
– свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими 8 народной революции 1917 г. [речь шла о Февральской революции. – Прим. К. А.];
– прекращение войны и заключение почетного мира с Германией;
– ликвидация принудительного труда;
–
– уничтожение режима террора и насилия. Ликвидация насильственных переселений и массовых ссылок. Введение действительной свободы религии, совести, слова, собраний, печати. Гарантия неприкосновенности личности, имущества и жилища. Равенство всех перед законом, независимость и гласность суда;
– освобождение политических узников большевизма и возвращение на родину из тюрем и лагерей всех подвергшихся репрессиям за борьбу против большевизма. Никакой мести и преследования тем, кто прекратит борьбу за Сталина и большевизм, независимо от того, вел ли он ее по убеждению или вынужденно.
На условиях, не затрагивающих чести и независимости России, КОНР приветствовал помощь Германии, считая ее «единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики».
Сегодня можно крнтггчно оценивать утверждения о популярности манифеста среди военнопленных, остарбайтеров и военнослужащих Восточных войск, содержавшиеся, например, в открытых выступлениях членов КОНР и власовс-ких пропагандистов, а также в русской антисоветской печати конца 1944- первой половины 1945 гг. Одиако невозможно игнорировать многочисленные личные свидетельства, сделанные в объективной ситуации. М. И. Воронова, бывший повар А. А. Власова, откровенно показала на допросе в Барановичском УНКВД в сентябре 1945 г.: «Я сама была очевидцем, как на имя Власова, благодаря постоянной антисоветской агитации и пропаганде, шли сотни писем от бывших советских граждан и русских военнопленных с просбой зачислить их в РОА».
Интересное признание генерал-лейтенанта Е. И. Балабина опубликовал С. И. Дробязко. В одном из частных писем Бала-
бин писал, что после создания КОНР и публикации манифеста канцелярия Власова в Далеме получала в день до 400 (!) заявлений с просьбой о зачислении на службу в ряды власовской армии. Еще в одних воспоминаниях нескольких лнц (1949 г.) содержится такой отзыв о минувших событиях: «Канцелярии не успевали справляться с почтой, получая десятки тысяч писем. Каждый жертвовал что мог. Остовцы, не имевшие ничего, присылали как пожертвование, одну или две марки7. Приносились обручальные кольца, нательные кресты и другие драгоценности».
Интересное свидетельство о реакции на Пражский манифест для известного историка Б. И. Николаевского оставил в 1950 г. в сугубо частном порядке русский эмигрант, кадровый офицер Абвера, обер-лейтенант Д. Кандауров, служивший в 1941-1945 гг в органах военной разведки и фронтовых спец-подразделениях на Востоке8. Для нас отзыв Кандаурова тем более интересен, что касается отрезанного от Германии линией фронта осенью 1944 г. участка в Курляндии, куда нерегулярно доходили лишь противоречивые слухи о Власовском движении.
«Пражский манифест генерала Власова произвел впечатление не только на русские войска, но и на немцев, на гражданское население и на латышей. В конце я скажу о его действии на советские войска и на партизан. О манифесте многие узнали по радио, но не многие обратили на него особое внимание главным образом потому, что в Курляндии его содержание передавалось по-немецки. Через два-три дня пропагандисты получили печатный текст манифеста и стали разъяснять его иа собраниях. Чем больше манифест читали и понимали, тем большая радость охватывала всех русских бойцов, которые начинали верить, что теперь - с немцами или без немцев - шею большевикам свернут. Большое впечатление производило то обстоятельство, что в свое время, Власов под Москвой разбил немцев - это особенно ставилось ему в заслугу, говорили, что он делал все, чтобы не попасть в плен, и попал раненым и не добровольно9. Ходили уже легенды о том, как Власов “обложил” Гитлера при личном разговоре и прогнал Гиммлера “взашей”10 и что теперь в Германии он делает что хочет, а именно -сговаривается с американцами, чтобы, когда разобьют немцев, вместе ударить по Советам. Пункты манифеста разбирались каждый в отдельности и с содержанием их все соглашались. Крестьяне и бойцы