Артефакт острее бритвы

Корнев Павел Николаевич

— И куда меня потом возьмут с таким-то опытом, атрибутом и аргументом?

— Да куда угодно! Хочешь с живыми людьми работать — в хирурги пойдёшь. Или, скажешь, твоим костяным клинком только мертвецов кромсать можно?

— Да нет, — качнул головой Дарьян. — В хирурги — хоть сейчас. Анатомию знаю, руку набил. Только не ахти вариант…

— Ещё найдёшь себя! — уверил я товарища. — Главное, с контрактом расквитаться. Вам за мертвецов приплачивают сверх жалования?

— Если кто за день больше трёх обрабатывает — приплачивают.

— Вот! А у нас всех пациентов

на себя магистр записывает.

— Несправедливо.

— Ну так-то да, несправедливо. Но, если разобраться, грех жаловаться.

Дарьян покачал головой.

— Знаешь, меня сглазили, наверное. С тех пор, как я тот мертвослов открыл, вся жизнь наперекосяк пошла!

Я усмехнулся.

— Будто у тебя одного!

Да настоящему боярину всерьёз небеса прогневить нужно было бы, дабы на моём месте очутиться! Обычному книжнику из мещан в сравнении с этим оставалось ещё падать и падать, но Дарьян всё же упрямо дёрнул уголком рта.

— У тебя есть Беляна!

Меня так и подмывало напомнить приятелю о его интрижке с волчицами, но подумал и промолчал. И в своём безразличии к черноволосой пигалице распинаться тоже не стал. Просто осознал вдруг, что зачастую мы не ценим того, что имеем. Осознать это было неприятно.

Тут в подвальчик ввалилась подвыпившая компания, кто-то потребовал рома, кто-то подсел к старикану сделать ставку, враз стало тесно и шумно. Дарьян допил свой эль, и мы поднялись на улицу. Прошлись до его пансиона, а оттуда я уже в одиночестве двинулся в усадьбу. С неба сыпался мелкий дождь, улицы опустели, но совсем уж безлюдными не были: трижды меня останавливали дежурившие на перекрёстках стрельцы. Но главный сюрприз поджидал в самом конце пути: перед усадьбой обнаружились два экипажа.

Вроде бы ничего необычного, очередное совещание, вот только под навесом крыльца на пару со стрельцом стоял монах ордена Небесного меча.

К чему бы это?

Глава 17

11–16

Заявляться в усадьбу через парадный вход прислуге было запрещено строго-настрого, так что я дошёл до левого крыла и воспользовался чёрным ходом. В доме стояла тишина, только со второго этажа доносились отголоски разговора на повышенных тонах. В нашей каморке под лестницей я Беляны не застал, но искать её не пошёл, вместо этого запалил ночник, стянул с ног сапоги и плюхнулся на койку, без сил откинулся спиной на стену. Устал. Будто марионетка, у которой нити обрезали. Денёк выдался ещё тот.

Распахнулась дверь, зашла Беляна, но против обыкновения не плюхнулась мне на колени, а лишь чмокнула в щёку. Сразу выпрямилась, сняла накрахмаленный фартук горничной и начала возиться с застёжками платья.

— Вот так сразу и в койку? — улыбнулся я. — Даже не поужинаем?

— Если бы! — вздохнула девчонка. — Шалый с бумагой от коменданта прикатил, придётся ехать с ним в Тегос. Раньше утра не вернёмся.

Я так и подобрался.

— На кой чёрт?

— Чернокнижников каких-то выслеживать.

— А ты…

Беляна покрутила пальцем около глаза.

—

Иллюзии насквозь вижу.

Оставшись в корсете, кружевных панталонах и чулках, она распахнула сундук и вынула из него своё повседневное платье. В иной ситуации я бы не упустил возможности барышню потискать, но сейчас было откровенно не до того.

— Тегос — большой город. Наугад там никого не найдёте.

Беляна покачала головой.

— Не совсем наугад. Священник двух девчонок из школы Призрачных волков с собой привёз, а у них чутьё такое, что по одному только запаху тайнознатца аспект определить могут. Те ещё сучки. Если на след станут, не оторваться. Застегни.

Я помог ей с платьем, но не успокоился при этом ни на грош. Идея на ночь глядя вывезти трёх барышень в не самый спокойный на свете город попахивала откровенным… Как бы сказал Дарьян… А, точно! Абсурдом!

Особенно после сегодняшних событий.

— Не жди, ложись спать, — сказала Беляна, поцеловав меня на прощание, и накинула на плечи лёгкий плащ.

Но я оставаться в каморке не стал и двинулся вслед за девчонкой в гостиную.

Все дожидались только её. Отец Шалый в неброском сюртуке, мятых брюках и заляпанных грязью сапогах. Парочка девиц из школы Призрачных волков в платьях с открытыми руками и пышными юбками. Троица плечистых монахов в одинаковых брезентовых куртках, походных штанах и моряцких ботинках.

Такая вот компания, и довеском к ним Беляна, по глазам которой сразу видно — ведьма!

Я не удержался от тяжёлого вздоха.

— Добрый вечер, отче! — обратился к священнику, проигнорировав всех прочих. — Могу полюбопытствовать, куда это вы намылились?

Намеренно добавил в голос скучающих интонаций и своего добился: отец Шалый сделал стойку, не став посылать меня куда подальше.

— Что-то не так, сын мой?

— Так всё же куда? — повторил я свой вопрос и катнул пробный шар: — По всяким сомнительным заведениям шляться собираетесь, надо понимать?

Баюн быстро посмотрел на священника, затем перевёл взгляд на меня и прищурился, а Шалый подступил и похлопал по плечу.

— Не переживай, Лучезар. Вернём твою барышню в целости и сохранности.

Я предложенного тона не принял.

— А изображать кого станете? Ватагу ухарей?

Священник бросил улыбаться, спросил резко:

— И что с того?

Я чуть сдал назад.

— Ничего! Просто для обычной ватаги девиц у вас многовато. Да и молодчики как на подбор, будто из одного стручка. Не хочу сказать, будто в вас сразу ряженых заподозрят, но рано или поздно спалитесь.

— Много ты в жизни ухарей видел, сын мой? — чуть надавил голосом отец Шалый, и наклонил вперёд голову, что с учётом его длинной шеи выглядело весьма угрожающе.

— А вы? Много видели ухарей, которые не на дыбе растянуты были? — ухмыльнулся я в ответ и вновь сгладил ситуацию, заявив: — Другу моему одно сомнительное заведение приглянулось, он меня туда чуть ли не каждый день таскает. Так что — да, на ухарей я нагляделся вдоволь.

Баюн прочистил горло и лишённым всяких интонаций голосом произнёс: