Артефакт острее бритвы
Шрифт:
Беляна прищурилась.
— Это ты на кого намекаешь? — прошипела она. — На чью титьку, а?
— А кто Дарьяна всю дорогу опекал? Сама же говорила, собственным ребёнком его воспринимаешь!
— И что с того? Я разве виновата, что он дружеское расположение за что-то большее принял?
— А кто виноват? Кто ему в купальне голову задурил?
Девчонка округлила глаза.
— Так ты ревнуешь, что ли?! В этом всё дело?
Вновь распахнулась дверь, я машинально глянул на молодчика в парусиновой куртке, а дальше меня поторопил Шалый:
— Худой!
Я передёрнул плечами и с нескрываемым раздражением заявил наконец-то направившемуся к нам буфетчику:
— Ещё одну комнату! — А Беляне сказал: — Позже поговорим.
— Даже не знаю, плакать мне или смеяться, — буркнула девчонка и с хрипотцой, враз сделавшей её голос ниже, потребовала: — Пива налей!
— Хватит тебе уже! — отрезал я и как-то вдруг уловил непонятную неправильность.
Мы стояли чуть ли не посреди зала, и пусть шипели друг на друга вполголоса, один чёрт, привлекали к себе внимание напряжённостью поз, а вошедший в пивную молодчик на нас даже не взглянул. И не просто не взглянул, а будто специально глаза отводил, и пока до буфета топал, и когда мимо проходил.
Показалось? Или…
Я на всякий случай потянул в себя небесную силу, обернулся и позвал:
— Шалый!
Молодчик не сбился с шага и не вздрогнул, только его спина как-то разом напряглась, и уж не знаю, что именно приключилось с лицом, но священник рванул из кармана револьвер. Два выстрела грохнули одновременно, пуля угодила в стену над головой Шалого и комком мятого свинца отлетела в сторону, а парень в парусиновой куртке согнулся и выронил оружие. Миг спустя священник пальнул второй раз, и несостоявшийся убийца рухнул на пол с простреленной головой.
Черти драные! Он же тут не один!
Догадка заставила обернуться и глянуть на стол у двери, а двое молодчиков, заявившихся сюда незадолго до стрелка, уже повскакивали с табуретов с длинноствольными револьверами в руках. Один целился куда-то мимо нас, другой навёл оружие точнёхонько в спину Беляны. Я ухватил девчонку, дёрнул её на себя и за себя, а только шагнул вперёд, и стволы пыхнули дымом и огнём.
Отторжение!
В бок садануло не так уж и сильно, я хоть и согнулся, но на ногах устоял. Упал уже, когда рванула за ворот Беляна. Грохнула ещё пара выстрелов, над головой прожужжали пули, дальний конец помещения затянуло пороховым дымом.
Вопли, грохот переворачиваемых столов, звон посуды. Кто-то заметался, кто-то затаился, одни защёлкали курками карманных револьверов, другие принялись раскладывать ножи.
Я — лежу. Я — живой.
Пока.
— Наверх! — крикнул Шалый и первым шагнул к лестнице.
— Пошли! — потянула меня Беляна.
Я перевернулся на четвереньки, и тут же дважды оглушительно грохнуло у боковой стены. Через окна в помещение ворвались сизые клубы, голова Шустрого расплескалась кровью, и монах замертво рухнул на стол. Второй стрелок метил в Лиску, но силуэт девчонки на миг смазался, и пуля прошила тело, не встретив никакого сопротивления, после чего угодила в стену.
— Быстрее! — крикнула Беляна.
Прижав
Дело — дрянь. Простреленное лёгкое наполнялось кровью, а я достаточно поднаторел в лекарских премудростях, чтобы понимать, чем это чревато. Вот только кровь…
В поредевшем дыму возникла фигура молодчика с револьвером, и в тот же миг ослепительная вспышка выжгла ему глаза — да, наверное, и не только их: на пол рухнуло уже безжизненное тело.
Вслед за Беляной пустил в ход магию и Шалый. Что-то неуловимо изменилось, как тогда в каюте, и хоть просунутые в окна стволы карабинов продолжали изрыгать огонь и дым, стрелки раз за разом ни в кого не попадали.
— Быстрее!
Сосредоточившись на пурпурном аспекте, я усилием воли остановил внутреннее кровотечение и бросился к лестнице, потянул Беляну следом.
— Уходим!
Вдогонку нам пальнули из револьвера, но и эта пуля, и винтовочные до предела замедлились, мы уже начали подниматься по лестнице, когда защитные чары священника развеялись, и смертоносные гостинцы чуть ли не одновременно шибанули по стенам, при этом безнадёжно запоздав.
— Наверх! — скомандовал Шалый, а сам задержался расстрелять остававшиеся в барабане патроны, прежде чем броситься следом.
Наверх — это хорошо. Там двух опытных тайнознатцев и трёх с половиной недоучек никаким стрелкам не взять. Вот только демонопоклонники…
Или мы не спасаемся бегством, а пытаемся помешать скрыться им?!
Глава 19
11–18
Лиску я нагнал на площадке между пролётами. Говорить и даже просто дышать было слишком больно, я проскочил мимо, растерявшуюся девчонку шуганула Беляна.
— Чего встала?! Бегом наверх!
К нам взлетел отец Шалый, я поднажал и первым выскочил на второй этаж, успел увидеть, как шагнувший из комнаты мужчина, худой и светлокожий, наставил растопыренную пятерню на Смурного и Ласку, нёсшихся к лестнице из дальнего конца коридора. Фигура монаха окуталась голубоватым сиянием, но это ему нисколько не помогло: если девчонку лишь сбило с ног и кубарем покатило по полу, то куда как более массивного молодчика швырнуло прочь и шибануло о дощатую перегородку с такой силой, что та не выдержала и проломилась.
Я без всякой подготовки приложил чернокнижника своим коронным ударом — несмотря на дыру в боку, шибанул быстро и чётко, не оставив тому ни единого шанса выставить защиту. Увы, человек неведомым образом уловил опасность и, зацепив ботинком приоткрытую дверь, распахнул её настежь.
Грохнуло, полетели щепки!
Мой аркан разнёс дверное полотно, но чернокнижника не зацепил, а дальше тот отгородился кроваво-алой пеленой. По стенам, полу и потолку — там, где их касалось магическое полотнище, начала расползаться чёрная плесень, а от самих защитных чар повеяло столь ощутимой опасностью, что я замешкался, не рискнув вот так сразу подступить к ним вплотную.