Асимметрия
Шрифт:
– Ну да, – Синоптик пожал плечами. – Удивлён?
Глава 5
Был ли я удивлён? Ну, разве что совсем немного. Скорее, это было неожиданностью. В день приезда в Красносудженск, до встречи с командиром военизированной горноспасательной части, куда я был направлен по
Когда я, постучавшись, тронул запятую латунной ручки, то мысленно был готов усадить ратоборца на ночной горшок, одеть белый колпак, ночную рубашку и тапочки, превратив его в смешную и неопасную персону. В крайний раз мой мысленный эксперимент с деканом вышел столь плодовитым, что даже известие об отчислении, вопреки здравому рассудку, привело в экстатический восторг, заставив меня с фальшивой беспечностью смеяться в голос. Не убоимся взглянуть правде в глаза: в тот самый момент в моих фантазиях он кряхтел и тужился. Может, с моей стороны это выглядело не слишком умно, зато помогло почувствовать хозяином положения, а это, что ни говори, всегда приятно.
Искандер Шарипович Карибжанов оказался типичным татарином: тёмные волосы, ярко выраженные скулы, широкий нос и складка над верхним веком. Это был крепко скроенный сильный мужчина немногим старше сорока. Китель и галстук, небрежно сброшенные на спинку кресла, удивительным образом позволяли хозяину кабинета быть одетым в форму, но не по форме. Рубашка, расстёгнутая на две верхние пуговицы, и закатанные до локтей рукава, оттеняли неофициозностью, но никак не разгильдяйством. Подполковник был выбрит до стальной синевы и освежён каким-то неуместным душистым одеколоном. Только бегло осмотревшись, я понял, что роскошный кабинет был напитан «бумажным» ароматом горшечных цикламенов. Цветовая палитра их бутонов – клюквенно-красных, огненно-рубиновых, снежно-белых – кипела живыми красками на подоконнике приотворённого окна, втиснутого в вензеля декоративных решёток, на письменном столе резного дерева и полках парных книжных шкафов, стоящих друг напротив друга. Силуэты шарообразных подвесных кашпо угадывались даже сквозь армированное трапециевидное стекло, отсекая от пространства кабинета уютный кухонный уголок. Тему флористики дополняли обои с пышными геральдическими лилиями и изразцовая кладка фальш-камина с листочками цветной глазури.
Сразу стало ясно, что «взрывы» ярости, повышенный тон и оскорбления отодвигаются в сторону, во всяком случае, на время. В самом деле, вместо них я получил горячее национальное гостеприимство. Мне протянули шершавую, похожую на наждак ладонь, и увлекли к гостевому креслу. Подполковник не носил обручального кольца и на его рабочем столе, насколько я успел заметить, не было семейных фотографий, только парадные портреты Путина и Шойгу с лентами триколора. Кажется, именно тогда я решил, что у него крепкий роман со своей работой: такие если и вступают в брак, то ненадолго.
– Пополнение, значит! – сказал он, изучив предписание. – Да ты садись, не стесняйся. Кофем угостишься?
Я утонул в скрипучем кресле и кивнул. Не зная, куда деть руки, упрятал их в подмышки.
– Представляешь, мне в прошлом году подарили на юбилей итальянскую кофемашину, дорогую, а у меня вдруг бац – артериальная гипертензия. – Подполковник скрылся за полупрозрачным пристенком. – На медосмотре, значит, обрадовали. Кофе пить запретили, предложили переходить на фиточай. У тебя самого, как со здоровьем?
– Не жалуюсь!
– Ещё
– На шахматиста.
– Ух ты! У нас и такому учат? Бик яхшы! Вот это да! А чего в вахтёры записался?
– Так получилось!
– Всё бывает, понимаю.
Зажужжали жернова мельнички и аппарат засипел, зашикал выдавливаемым кофе. Подполковник вынырнул обратно, поставил передо мной на стол рассыпанный по тарелке чак-чак, обильно политый мёдом.
– Спасибо!
– Да не за что!
Он протянул мне стаканчик с тягучим и чёрным как дёготь напитком, но из рук не выпустил.
– Ким, признаюсь, я очень напуган.
Я растерялся.
– Чем?
– Понимаешь, обычно молодые люди, призывники, которые оказываются по эту сторону забора первые пару-тройку недель проходят КМБ. Это своего рода вакцинация, что-то вроде БЦЖ для новорождённых. – Искандер запнулся, пропуская натужный грохот трактора, медленно ползущего по улице мимо открытого окна. Едва шум стих, продолжил говорить твёрдым, настоятельным тоном, в котором, впрочем, не угадывалось даже намёка на беспокойство. – Вопреки расхожим мнениям, курс молодого бойца не даёт умения подшиваться, заправлять кровать, чистить обувь или принимать пищу. Согласись, этим навыкам мы натасканы с детства. Но: он учит делать это быстро и добросовестно. Я называю это прививкой аккуратности и расторопности. Всё остальное время службы, по сути, это карантин и выработка иммунитета. Но ты… ты – случай особенный. Вроде призывник, а вроде нет: по закону я не вправе тебе приказывать. Мои полномочия, как военного человека, тут бессильны. Выходит, твоя сила в моей беспомощности. Bol что меня пугает, понимаешь?
– Но я… я не собираюсь ничего такого делать.
– Точно? Мне бы очень не хотелось иметь в своей команде саботажника. Тебе знакомо это слово?
– Ну, в общем, конечно, да.
– Давай, я всё же поясню. – Искандер благодушно улыбнулся и разжал пальцы, наконец освобождая бумажный стаканчик. – Саботажник – это вредитель, небрежно исполняющий или, что хуже, сознательно не исполняющий определённые обязанности, возложенные на него. В УК РСФСР 1926 года саботаж относился к контрреволюционным преступлениям, а это печально знаменитая 58-ая. Ким, ты что-то об этом знаешь?
– Если честно, очень мало.
– Хмм, я почему-то так и подумал. Но ты пей, пей свой кофе, а то остынет. Сегодня текст 58-й у многих вызывает недоумение, мол, ну и что? Тем более, что большинство пунктов этого документа имеют аналоги в современном уголовном кодексе. Ну вот, например, недонесение о готовящемся преступлении.
Подполковник Карибжанов поднял вверх указательный палец, призывая к максимальной заинтересованности с моей стороны. Сгрёб ладонью лежащие на столешнице очки и, упрятав за стёклами печальные глаза, подтянулся к полке, склонил голову чуть набок и быстро пробежался пальцами по книжным корешкам. Выхватил нужную – это был Уголовный кодекс Российской Федерации, с потрёпанными уголками и множеством цветных полосок-самоклеек. Безошибочно подковырнул ногтем бледно-синюю, цвета обложки закладку, разломил книгу надвое и зачитал вслух:
– Законодатель поощряет доносительство, вводя ответственность за недоносительство. Статья 205.
Позднее от Синоптика я узнал, что унизительную процедуру вербовки в карибжановские шестёрки проходили все призывники и кадровые офицеры, прибывающие в расположение части 77864. Тонкий знаток людской психологии, Искандер всегда использовал тактику кнута и пряника, как наиболее действенную. В моём случае она сработала безукоризненно.
Искандер вернул книгу на место и, как ни в чём не бывало, продолжил: