Assassin's Creed: Shards
Шрифт:
Мужчина в бежевом каррике и с тростью в руке вышел на площадь с улицы Сен-Антуан и, повертев головой и оглядев охрану на балконе здания слева, устремил взгляд на одного из караульных на земле. Тот коротко кивнул. Мужчина кивнул в ответ и скрылся обратно в улицу, чтобы толкнуть входную дверь.
Охрана внутри почтительно расступилась, тут же приблизился высокий лакей, которому отошел бежевый каррик, но трость осталась в руке человека, когда он прошел по устланному ковром полу и поднялся на второй этаж.
Снаружи по небу прокатился глухой раскат грома.
Мужчина распахнул охраняемые высокие
– Это я, Магистр, - негромко объявил он.
– Неужели?
– с тихим смешком раздался сухой голос.
– Только ты, да герр Герхарт входите ко мне без стука, а по шагам я вас всё еще прекрасно различаю.
От письменного стола на вошедшего поднял взгляд другой человек. Годы взяли у него свое, глубокие морщины избороздили лицо, кожа выглядела сухой, губы почти выцвели, но в ярко-голубых глазах, помимо блестящей хитрости, оставался всё тот же холодный, рассчетливый ум.
– Ты рано, Жак. И неспроста.
– Да?
– искренне изумился Жак, но тут же махнул рукой:
– Вы правы как всегда. Когда я научусь так же читать по лицам?
Магистр приподнял уголок губ.
– Ты уже умеешь.
– Но не вас, господин Талейран, не вас, - хмыкнул Жак.
Он прошел вглубь комнаты, уселся в кресло и, закинув ногу на ногу и отставив трость, подался вперед. Взгляд Магистра стал еще пронзительнее; другого человека на месте Жака он бы заставил поежиться и опустить глаза, но тот улыбнулся, смотря прямо.
– Я встретил ассасина, - сообщил Жак.
– Вернее, он встретил меня. Того самого, который по глупости показал лицо надзирателю на фабрике Лато перед тем, как совершить убийство, а надзиратель потом рисовал его портрет для газеты.
Так как Талейран никак не отреагировал, а лишь продолжил смотреть, Жак снова заговорил:
– Мои предположения оказались верны, он искал, как подобраться к главе нашей охраны, а меня не узнал. Я сказал, что я ваш честный секретарь, потом подумал и добавил, что, вероятно, не очень честный, - он широко улыбнулся.
– Но я дал ему след. Пусть идет. Мы всё равно готовились разобраться с этим продажным мерзавцем; руками Братства это выйдет надежнее.
– Помнишь то мудрое наставление, которое передавал тебе твой старший брат в прошлом году?
– вместо всего остального спросил Магистр, опуская голову к лежавшим на столе бумагам.
Жак фыркнул и откинулся на спинку, скрещивая руки на груди.
– Натаниэль имеет свойство давать слишком много наставлений за год, - отозвался он.
– Которое из них вы имеете ввиду? “Не заигрывай с ассасинами, Джейкоб, это плохо кончится, оно не как в банке, так манипулировать не выйдет”?
– Примерно это, - сухо кивнул Талейран и вернул взгляд Жаку.
– Я прожил долгую жизнь, мсье, мне приходилось иметь разные контакты с Братством, и не всегда мы знали о нем достаточно, чтобы направлять на нужные нам цели. После падения Наполеона Братство слабо, но всё еще представляет угрозу. Безопаснее для вас будет не обращать на него внимания. Когда придет время, ассасины сами явятся на твой порог.
– Но я не хочу их ждать. Я хочу действовать, Магистр. К тому же…
Жак вновь подался вперед, и улыбка ярче осветила его лицо.
– Я слышал, как говорит этот
Снаружи раздался новый раскат грома, и дождь наконец хлынул с небес, чтобы внизу разбиться о темный покров площади. Магистр ордена Храма прищурил голубые глаза и властно произнес только одно слово:
– Продолжай.
– Я уверен, он не лишен способности мыслить и трезво оценивать свои поступки, - послушно продолжил младший тамплиер.
– А когда я сказал ему, что из-за той смерти Лато двести человек потеряли свои рабочие места и оказались на улице без средств к существованию… Уверен, после нашей встречи он помчался проверять, правду ли я сказал. Видимо, то было его первое убийство.
– И не последнее, - прохладно отрезал Магистр.
– Смотри, встанешь к нему в очередь, я в тебе разочаруюсь, Жак. Понимаю, соблазн заполучить в Орден человека со способностями ассасина крайне велик, но ты должен представлять, чего будет стоить одна попытка. А результата ты можешь никогда не достичь.
Жак повернул голову и посмотрел в окно, по которому спешно бежали серебристые струи дождя. Небо сыпалось и сыпалось вниз, натянув над Парижем серое сито.
– Я думаю, у меня получится, - медленно произнес он.
– Ассасины не знают, кто я на самом деле. Все следы приведут их к некоему “Чарли Эриксону”, а как выглядит и где живет Джеймс Майер Ротшильд, они понятия не имеют.
– Тем не менее, памятуй о совете брата, Джеймс Майер Ротшильд, - сухо передразнил его Талейран.
– Хотя раз ты вбил себе в голову эту затею, отговорить тебя так просто мне не удастся.
Ротшильд открыл рот, намереваясь встрять, но Магистр не обратил на него никакого внимания, продолжая говорить:
– Я буду с интересом ждать вестей. Но не из некролога. Твоя жизнь на данный момент для меня ценнее.
– И скольких мы потеряем в обмен на эту мою жизнь?
– устало спросил Жак.
– Мы столько времени уже её бережем… Я не хочу всю жизнь прятаться, если могу не делать этого.
– Мы потеряем стольких, сколько потребуется, - невозмутимо ответил Талейран.
– Порой малая жертва заключается в большем числе ради меньшего, а терять мы давно научились.
– Я не…
– Ты нужен Франции, - жестко отрезал Магистр.
– После того, как Шестая коалиция едва не разорвала её на части, я потратил слишком много времени и средств, чтобы выскрести то дерьмо, что осталось после Наполеона, а ты и твоя компания - единственный шанс, который у нас есть, на то, чтобы Франция не отстала от мира и не была захвачена в ближайшем веке. Вспомни еще и о возможности войны в Алжире - возможности, которую Орден не упустит, но я далеко не молод, Жак, и я за этой войной уследить уже не смогу.
Ротшильд кисло опустил уголки губ, но взгляда не отвел. Редко старший тамплиер позволял себе выражаться, даже когда они говорили наедине, и хотя его тон оставался спокойным как всегда, такое говорило о высочайшей степени раздражения.
Талейран сложил ладони и опустил на них подбородок.
– Еще лет десять - и магистром станешь ты, а если мне удастся выдвинуться в послы, то дела перейдут к тебе даже раньше, - сказал он.
– Я бы хотел, чтобы ты дожил до этого часа. Больше никто с Орденом не справится.