Ассира
Шрифт:
– Лора, скажи, тебе, действительно, не интересно, куда я тебя привёз?
– Пока нет. Не говори. Я же все равно сейчас узнаю.
Он замолчал, посмотрел на меня с удивлением. Он был невероятно красив сейчас. Мне до дрожи в коленях захотелось попробовать на вкус его губы. В машине был полумрак, а в его глазах горели огни. Я точно знала, что то новое чувство, которое растет во мне – это любовь. Больше я ни о чем сейчас думать была не в состоянии.
Мы зашли в дом, он включил свет. В доме было довольно уютно, но не прибрано. И еще, что важно, здесь не было женского запаха. Как я ни
Пока он разжигал камин, я ходила по дому и смотрела. Здесь было не так много места – кухня и гостиная внизу и маленькая спальня наверху. Я поправила накидку на диване, собрала мусор с пола, сложила в пакет пустые бутылки из-под алкоголя и воды. На кухне нашла метлу и подмела пол.
– Ты поддерживаешь бардак в своей комнате, но тебе не нравится мой бардак. Так получается?
– У меня на полу лежат рисунки, одежда. А у тебя грязь и пустая посуда. Это разные вещи.
– Ну все, хватит. В холодильнике на кухне есть бутылка вина. Возьми бокалы и садись со мной.
Я поставила метлу на место, оглядев еще раз гостиную с чувством удовлетворения. Взяв с кухни бутылку вина, штопор и два бокала, я вернулась к нему, сняла угги и залезла с ногами на диван.
– Я не знаю, зачем я тебя сюда привез. Я не знаю, какого черта мы тут сидим и делаем вид ,что знаем друг о друге все.
– Давай выпьем по бокалу вина, – спокойно сказала я, но сама при этом пить не собиралась.
– А потом ты будешь любить меня?
– Я еще не решила, – я улыбнулась и сняла резинку с волос. Взъерошив рукой свою шевелюру, я подтянула к себе колени и положила на них голову. Он внимательно наблюдал за каждым моим движением, а потому сказал:
– А я решил.
Он выпил бокал вина, на смуглых щеках выступил румянец. Он подсел близко, и я обняла за шею. Его кожа была горячей и мягкой. Я провела рукой по волосам, уткнулась носом ему в щеку. Наконец-то можно к нему прикасаться, чувствовать его тепло на своей коже. Казалось, я ждала этого момента вечность. Вся моя жизнь до этой минуты показалась бессмысленной. Его руки гладили мое тело, которое отзывалось на каждое прикосновение ударами тока. Я любила его, причем так сильно, что, казалось, не выдержу и взорвусь прямо сейчас. Но нужно было не подать виду. Слишком рано, слишком опрометчиво.
***
– …Я всегда считал себя самым лучшим. И, вроде как, это так и было. Школа, универ – с учебой никогда проблем не было. Рос без отца. Мать воспитывала меня одна, работала на двух работах, вкладывала в меня все свои деньги, силы, нервы. Но не опекала меня, как это часто бывает у матерей-одиночек. С раннего детства я был своенравным, независимым и доставлял ей много хлопот. Она не читала мне морали, не била, не наказывала. У нас с ней были теплые, по-настоящему близкие отношения. В ее единственный выходной мы всегда были вместе: гуляли в парке, качались на качелях, ездили за город на пикник.
У нас всегда были деньги. Она покупала мне дорогую одежду, никогда не ограничивала мои развлечения с друзьями. Когда был маленький, особо не задавался вопросом, откуда она деньги эти берет, ведь она работала продавцом
Я не поверил, стал следить за ней, и все стало сходиться. Она почти каждую ночь выходила из дома около полуночи, садилась в такси, а потом, через три-четыре часа возвращалась домой – тоже на такси. Я вынашивал свою злость примерно неделю. Не мог ни есть, ни спать. А потом не выдержал и устроил ей допрос с пристрастиями по поводу ее ночной подработки. И ей не хватило доказательств, она сломалась и подтвердила, что это не слухи, а правда.
Я ударил ее тогда по лицу и выбежал из дома, в чем был. Две недели скитался по своим друзьям, прятался от их родителей, чтобы не прогнали меня домой и не сдали в милицию. Потом она нашла меня сама. Выследила как-то, хотя я маскировался и на школу забил. Скорее всего, меня кто-то сдал. Она была бледная, глаза впали, на ней не было ни грамма косметики, что на нее было совсем не похоже. Она плакала, умоляла вернуться домой.
Я вернулся, но невозможно описать словами, что творилось тогда у меня в душе. Мне было почти четырнадцать, я уже все понимал, и я понимал, насколько мерзко и отвратительно то, чем ей приходится заниматься ради меня. Я винил во всем только себя, и не мог справиться с этой виной. С тех пор мы почти перестали общаться. Я старался меньше попадаться ей на глаза, а она мудро не навязывала мне свое общество. От былой привязанности не осталось ничего. Я замыкался в себе, уходил в свою тьму, которая меня поглощала все больше и больше. Иногда все казалось простым: мне хотелось простить ее, обнять, поддержать, я видел, как она страдает. Но как только я подходил к ней для разговора, то перед глазами возникали отвратительные, пошлые сцены, в которых она трахается с мужиками в дешевых гостиницах. И к горлу подкатывала тошнота. Я не мог ее простить.
Однажды в мой день рождения на своем письменном столе я увидел новый компакт-диск – альбом группы “Metallica”. Называется ReLoad, перезагрузка, может быть, слышала… Это, наверное, лучшее, что она могла подарить мне в тот момент. Я полюбил рок, а потом всерьез увлекся рок-музыкой. С другом мы организовали свою группу и все вечера репетировали в теплом гараже его отца. Домой я приходил только поесть и поспать. Мы учились работать в команде, сочиняли свои первые песни и даже пытались исполнять их.
Примерно через год у нас состоялся серьезный разговор с матерью. Она клялась мне, что покончила со своим прошлым, что хочет вернуть наши прежние отношения. Она прекрасно выглядела: стройная, привлекательная, совсем еще молодая женщина. Ее повысили на работе до заведующей магазином. По ее глазам видно было, что ее раскаяние искреннее. И я, наконец, простил ее. Отгонял от себя, как мог, свои темные мысли. Мы снова стали общаться, она была первой слушательницей моих песен, которые я писал по ночам.