Астарта. Предназначение. Книга 3

Белышева Ольга

— Да что ты такое, черт побери?! — выкрикнула я, голос дрогнул и сорвался на отчаянный вопль. Напряжение стало невыносимым, словно невидимые нити стягивали меня со всех сторон, и мне нужно было услышать ответ, любой ответ.

И тогда я увидела его.

Из руин старого храма, почти полностью поглощенного землей, медленно вышла фигура. Сперва это был лишь смутный силуэт в пыльной дымке, но с каждым шагом он становился все более четким. Это был он. Черныш.

Мое дыхание замерло. Я застыла, не веря своим глазам. Черныш — тот, кого я всегда считала опасным, коварным, почти злым. Тот, кто был воплощением

угрозы, кого я никогда не могла назвать союзником, теперь стоял передо мной.

Его глаза... глубокие, темные, словно бездонные пропасти. Они встретились с моими, и я невольно задержала дыхание. В них не было лжи. Не было привычной холодной жестокости, к которой я привыкла.

Это невозможно. Черт хочет помочь мне спасти мир? Это звучало абсурдно, как нелепая шутка судьбы. Я почувствовала, как внутри меня все переворачивается. Но его взгляд не отводился. Он был серьезным, спокойным. В нем не было насмешки. Только решимость.

— Ты удивлена, Астарта? — его голос был ровным, почти мягким, но в нем звучала та же глубина, что и в голосе, раздавшемся ранее. От этого голоса по коже пробежали мурашки. — Я не тот, кем ты меня видела. И не тот, кем я был раньше.

Он сделал шаг ближе, и я не удержалась, отступила назад.

— Ты нужна этому миру. А значит, я здесь, чтобы помочь.

Его слова резанули по моей душе, как острое лезвие. Все внутри меня кричало, требуя отвергнуть его, не верить ни единому слову. Но тот огонек надежды, что едва теплился во мне раньше, вдруг вспыхнул ярче, ослепительно и упрямо.

Казалось, впереди меня ждало испытание — узнать, что такое доверие. Узнать, на что я готова ради спасения этого мира.

Я стояла, не в силах подобрать слова. Вопросы кружились в голове, как шторм, но губы будто запечатало. Наконец, я заставила себя заговорить, хотя голос прозвучал хрипло, почти надломлено:

— Зачем ты все это подстроил? Зачем заманил нас сюда?

Ответы уже маячили где-то на самом краю сознания. Мне не хватало деталей, но я интуитивно чувствовала, что разгадка вся эта время была рядом.

Черныш ухмыльнулся — хитро, с легким оттенком насмешки, как хищник, который знает, что его жертва уже в ловушке. Но в его взгляде не было злобы, лишь странная смесь усталости и решимости. Он щелкнул пальцами, и пространство передо мной вспыхнуло мягким светом.

Из ниоткуда возник старик вместо черта. Его согбенная фигура окутывала тень, как плащ. Седые волосы, глубокие морщины, тяжелый посох в руках — он выглядел как воплощение древности, как отголосок мира, который уже давно канул в Лету.

— Это был единственный выход, чтобы вы спасли этот мир, — произнес Черныш, его голос стал ровным, но в нем звучала усталость, словно каждое слово давалось ему с трудом. — Голанда была паразитом, черпавшим из этого мира силу. Она истощила его, подорвала корни, оставила безжизненным и слабым. А потом стала реальной… и устремила свой взор дальше.

Его слова, как камни, падали в тишину, оставляя за собой гулкое эхо. Каждое из них отзывалось во мне странным, почти болезненным осознанием. Казалось, что правда, которую я так долго избегала, наконец догнала меня и обрушилась тяжестью на плечи.

— Лили было не до этого мирка, — продолжил старик, словно говоря больше самому себе, чем мне. Его взгляд потускнел,

а голос стал задумчивым. — Она даже не поняла, что ей подарила мать.

Я нахмурилась, чувствуя, как что-то внутри меня дрогнуло. Лили… Голанда… мать? Слова Черныша звучали загадочно, но за ними определенно скрывалось нечто большее. Детали начали складываться в картину, но она все еще оставалась неполной.

Я удивленно приподняла брови, мой взгляд впился в его лицо, пытаясь уловить скрытые смыслы в его словах.

— И что же она ей подарила? — мой голос прозвучал почти шепотом, но даже в этой тишине он разлетелся, словно эхо, обретая странную тяжесть.

Черныш чуть прищурил глаза, а затем, склонив голову, ответил с легкой, почти насмешливой улыбкой:

— Мир, полный магии.

Его слова звучали просто, но каждая буква словно врезалась в пространство, оставляя за собой глухой след.

— Я — привратник этого мира. В образе черта я только потому, что, как видишь, этот мир отражает твое окружение, — продолжил он, улыбнувшись шире, но в улыбке сквозило что-то большее — серьезность, почти боль. — Лили видела его как кусок ада, который ей "подарила" мать. Это место должно было стать убежищем, где она могла бы спрятаться в случае опасности. Ты сама подумай: что еще она могла ожидать от своей матери?

Я сжала руки в кулаки, пытаясь найти ответы в его словах. Гнев закипал где-то глубоко внутри.

— Она ожидала заботы, любви, а не… — мои слова застряли в горле, и я ненадолго замолчала, подбирая их. — Не этого. Не мира, который выглядит как кошмар.

Седовласый старик, тяжело вздохнул и сильнее оперся на свой посох. Его взгляд был усталым, но в нем читалась мудрость, накопленная за века.

— Она не понимала, что мать дала ей не просто мир, а возможность, — произнес он с тихой, но твердой интонацией. Его голос звучал как эхо древних истин, которые дожили до наших времен. — Возможность создать что-то новое, исправить ошибки, которые совершила сама Голанда. Но Лили была слишком молода, слишком наивна, чтобы это осознать.

Я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло.

— И мир подстроился под ее ожидания, — продолжил старик, его голос набирал силу с каждым словом, будто он объяснял мне что-то очевидное, но невероятно важное. — Он стал таким, каким она его видела в своих страхах и сомнениях. Голанда — это воплощение той, кто, по ее мнению, должна была править этим миром, создавая ей конкуренцию и постоянную борьбу.

Он сделал паузу.

— Монстры появились, чтобы она чувствовала себя "дома", чтобы ее не слишком увлекал мир Лураписа, — продолжал он, пристально глядя на меня. — Она приходила сюда, пытаясь принять этот мир, но не понимала главного: свой дом ты строишь сам.

Старик поднял посох, и его голос прозвучал на удивление мягко, почти ласково:

— И он не такой, каким его хотят видеть другие, а такой, каким хочешь видеть его ты.

Эти слова эхом разлились внутри меня, пробуждая странное, но теплое чувство… надежды? Или, может быть, осознания?

Еще секунда — и, казалось, мой пазл вот-вот сложится. Я начала чувствовать, что наконец понимаю, что здесь произошло, что все это значит.

Он опять сделал паузу, словно хотел, чтобы я уловила всю глубину его слов, прежде чем продолжить: