Астарта. Предназначение. Книга 3
Шрифт:
Я рассказала ему все: и о том, что увидела в сознании Лари, и о том, что почувствовала после. О голосе «Тени», который теперь звучал слишком реально, и о желтом предчувствии, которое не давало мне покоя.
Он долго молчал, сосредоточенно глядя куда-то вдаль. Я знала, что он обдумывает каждое слово, каждую деталь. Наконец, он заговорил:
— Ты очень сильно рисковала. В мире Бансара, с этим сознанием Лари... Ты безрассудная и непослушная.
Я сжала руки в кулаки, ожидая продолжения.
— Но, — продолжил он, — все,
Я горько усмехнулась, пытаясь скрыть внутреннее напряжение:
— Ваше а-та-та слишком мягкое, — сказала я, опуская взгляд. — Мне страшно за себя, за то, куда я лезу. Иногда я срываюсь в лапы смерти так быстро, что даже не успеваю подумать.
Я посмотрела на него и добавила, грустно улыбнувшись:
— Добавьте ремня. Мне иногда кажется, что только это меня остановит.
Он посмотрел на меня внимательно, с какой-то неизменной мягкостью, но и с долей строгости:
— Ты слишком строга к себе. Но я скажу одно: ты должна быть осторожнее. Не для себя, а для тех, кто тебе дорог. Для Димы. Для тех, кто ждет тебя.
Его слова задели меня за живое. Я кивнула, опустив голову, чувствуя, как эти простые фразы пробираются куда-то глубже, чем хотелось бы.
Тишина снова окутала нас, но теперь она казалась теплой, почти обнимающей.
Ясный улыбнулся и легко потрепал меня по голове, словно я была ребенком, которому нужно немного утешения.
— Я не могу запретить тебе что-либо, — сказал он мягко. — Я могу лишь направить. На ошибках учатся, а не на указаниях психологов о том, как жить «правильно».
— Главное — учиться, а не забывать, — добавила я с легкой грустью, прекрасно понимая, о чем он говорит.
Он посмотрел на меня чуть дольше, чем обычно, словно оценивая, насколько я сама верю в свои слова. Затем, откинувшись на спинку скамейки, он заговорил снова:
— Ты прародительница многих, и я почти всех их знаю. Но кто этот ребенок? И что с ним случилось? — Его голос стал серьезным, задумчивым. — Из того, что ты мне рассказала, я вижу двоякую ситуацию. Либо это ребенок расы цемен, и они его… подсунули.
Он замолчал, погруженный в свои мысли.
Я вздохнула, чувствуя, как его слова эхом отдаются во мне.
— Я тоже об этом подумала, — сказала я тихо, стараясь уловить, к чему он ведет.
Но он не обратил внимания на мои слова, как будто даже не слышал их. Его взгляд устремился куда-то вдаль, за горизонт, словно он пытался найти ответы в пустоте.
— Я так долго дружил с Лари, — произнес он, и в его голосе звучал оттенок горечи. — И это мой промах. Он умеет скрывать многое.
— Пошли навестим его? Может, он хоть что-то расскажет об этом? —
Я нахмурилась. Его энтузиазм казался мне неуместным.
— Я сомневаюсь, что это что-то даст, — честно сказала я, стараясь сдерживать раздражение. — Он сейчас злой на нас. Его заставили работать здесь, и он наверняка недоволен. Он может просто выместить свою злость на нас.
Ясный, однако, не собирался уступать.
— Пошли! — повторил он с неожиданной решимостью. В его голосе появилась нотка нетерпения, которую я редко слышала. — Мне нужно проверить одну теорию.
Его слова заставили меня насторожиться.
— Какую теорию? — спросила я, стараясь, чтобы голос оставался спокойным. Но внутри меня зашевелилось подозрение. Он снова что-то скрывал. Это было так похоже на него. Ясный всегда оставлял часть информации при себе, словно боялся, что я не пойму или не приму то, что он хочет сказать.
Он посмотрел на меня внимательным взглядом, но вместо ответа задал свой вопрос:
— Вспомни, что было перед тем, как ты встретила отца своего сына.
Его слова заставили меня замереть. Я растерянно смотрела на него, чувствуя, как в груди начинает нарастать странное ощущение.
— Зачем вы это спрашиваете? — прошептала я, чувствуя, как внутри все переворачивается.
Он не ответил сразу. Его взгляд оставался пристальным, почти пронизывающим.
— Просто вспомни, — повторил он, будто это было самое важное, что я могла сейчас сделать.
Я задумалась. Тогда действительно был странный период в моей жизни. Незнакомые люди начали внезапно и порой навязчиво проявлять ко мне внимание. Они стремились познакомиться, ухаживать, осыпали комплиментами и даже дарили подарки. Это было неожиданно, непривычно и, честно говоря, немного пугало.
Я вспомнила, как часто чувствовала себя неуютно и растерянно. Это было похоже на какой-то парадокс: с одной стороны, внимание льстило мне, а с другой — я ощущала себя не в своей тарелке. Я никогда не считала себя особенно привлекательной, не была похожа на моделей с обложек журналов, таких как, например, Синди Кроуфорд. Поэтому этот всплеск интереса казался мне чем-то необъяснимым и даже подозрительным.
В тот период я научилась говорить твердое и уверенное «нет». Я стала отстаивать свои границы, что раньше давалось мне с трудом. Это было непросто, но необходимо. Однажды появился особенно настойчивый ухажер, который игнорировал мои отказы и продолжал преследовать меня. В конце концов, от него меня избавил человек, который позже стал отцом моего сына.
Именно тогда мы познакомились. Он был другим — спокойным, ненавязчивым, не похожим на остальных. Возможно, я просто устала от назойливых ухажеров и решила, что с ним мне будет проще. Он не был особенно разговорчивым, но это даже нравилось мне. Его молчание давало ощущение покоя. Либо…