Астарта. Предназначение. Книга 3
Шрифт:
— Не закрывайся полностью и не обижайся на меня за вчерашний вечер. Мы все — пылинки в этом мире и боремся за себя. Твоя борьба впереди.
Поднявшись, она жестом указала на дверь:
— Нам пора идти. В тронном зале вскоре произойдет событие величайшей важности.
Я сделала глубокий вдох, стараясь впитать ее уверенность. С трудом встала, поспешно переоделась и последовала за ней.
Когда мы переступили порог тронного зала, грудь сдавило, будто ее сжал невидимый удав. Тяжесть предчувствия обрушилась на плечи, как свинцовый
Зал был полон парящих эльфов. Их изящные силуэты, подчиненные единому ритму, выстроились в безупречный круг вокруг запечатанного люка. Исходящая от них тишина сгущала воздух, наполняя его тягостным ожиданием.
Королева двинулась вперед, ее шаги сдержанно и холодно отмеряли пространство. Я последовала за ней, но вдруг передо мной выросла сплошная стена из эльфийских тел. Их ряды сомкнулись бесшумно, без приказа, отрезав меня от нее.
Эльфы застыли в недвижимой безэмоциональной шеренге, их позы были бесстрастные, как у статуй. Но в глубине их оцепенения таилось напряжение, словно перед бурей.
Пронзительный звук, похожий на крик раненой птицы, прорезал тишину зала.
И вдруг — в одно мгновение — руки эльфов синхронно поднялись. Это было плавное, совершенное движение, будто ими управляла единая воля. Воздух наполнился переливчатым звоном — словно сотни серебряных колокольчиков запели в унисон. Мелодия нарастала, становясь все громче — словно сама магия находила голос. Внутри все сжалось; по коже побежали мурашки: этот звук проникал куда глубже, чем в уши — он касался самой души.
И так же внезапно все затихло. Наступила мертвая тишина.
Глухой скрежет древних механизмов разорвал безмолвие. Люк в центре зала медленно раздвигался, словно каменные челюсти пробужденного исполина. Каждое его движение дышало сакральной торжественностью — будто перед нами приоткрывалась дверь в мир, забытый даже временем.
Я впилась взглядом в узкую щель между эльфийскими спинами, но их шеренги стояли незыблемо, словно кованая стена. Казалось, даже воздух не мог просочиться сквозь этот живой барьер. Но я не отводила глаз, надеясь уловить хотя бы отблеск таинства, разворачивающегося за их спинами.
И тогда — яркая вспышка вырвалась из черной бездны. Я застыла, ослепленная. Из глубины, словно оживший миф, вознесся Эрдан. Его белоснежные крылья расправились c королевским величием, заливая зал сиянием, от которого меркли даже факелы. На какой-то миг весь мир сузился до этого ослепительного видения: будто само солнце сошло с небес, чтобы ступить в этот мраморный чертог.
Эльфы взорвались в восторженном крике. Их голоса слились в единый гимн, могучий и пронзительный, трепещущий под сводами. Заключенная в этих звуках священная трепетная радость чувствовалась всем телом, пробуждая в душе восторг и благоговение.
В груди растаял ледяной ком тревоги, уступая место
Зал взорвался ликованием. Эльфийские голоса, усиленные магией момента, зазвучали в унисон, наполняя пространство вибрирующим гулом, похожим на звон тысячелетнего колокола.
— Наш король вернулся к нам! — Голос королевы прокатился с мощью первого весеннего грома. — Прими этот дар, что мы хранили в сердце древнего леса все эти долгие века!
Толпа ответила единым ликующим гулом. Их радость была похожа на морской прибой — неудержимая, всепоглощающая, устремляющаяся к сводам зала, словно желая коснуться самих небес.
Я застыла среди этого восторга, зачарованная происходящим. Каждая деталь — от бликов на древнем венце до застывших в благоговении лиц эльфов — складывалась в совершенную картину. Этот миг казался вырванным из течения времени: весь мир затаил дыхание перед величием свершающегося обряда.
В этот момент к трону приблизилась юная эльфийка, несущая на бархатном подносе золотой ритуальный рог. Ее платье переливалось, как утренний свет на лесном озере, а движения дышали врожденным благородством. С глубоким почтительным поклоном она поднесла рог Эрдану.
В зале воцарилась торжественная тишина, все эльфы, как один, преклонили колени, создавая живую картину безоговорочной преданности.
— Возьми этот рог, Эрдан, — разнесся по залу звучный голос королевы, — и произнеси свою клятву, как и мы в ответ поклянемся тебе в вечной верности.
Эрдан принял рог с царственным достоинством. Его взгляд, отягощенный осознанием ответственности, медленно обвел собравшихся. Наклонив голову, он начал произносить клятву — и каждое его слово падало в тишину, как камень в гладь озера:
— Клянусь кровью предков, что проливали ее под сенью древних дубрав, — голос Эрдана зазвучал с новой силой, наполняя зал магическим резонансом. — Клянусь защитить этот мир от любой угрозы, будь она явной или таящейся во тьме. Свобода — наш священный дар, и где бы ни застала меня судьба, моя душа навеки останется с вами.
Он сделал паузу, и в этой тишине каждый услышал биение собственного сердца.
— Мой меч, моя мудрость, сама жизнь моя — все это отныне принадлежит вам. Я стану вашим взором в чужих землях, вашим голосом на королевских советах, вашей волей перед лицом опасности.
Внезапно его осанка изменилась: спина выпрямилась, а глаза загорелись стальным блеском.
— Но знайте! — его слова теперь резали воздух, как клинки. — Тьма уже стучится в наши врата. Сегодня мы отразим первый удар, но война только начинается. Я приму этот вызов и стану живой стеной между вами и тьмой.