Атакуют гвардейцы
Шрифт:
Погода диктовала полет на малой высоте, а это сопряжено с немалыми трудностями. При большом
угловом перемещении, что неизбежно на такой высоте, сложнее обнаружить то, что тебе нужно. К тому
же увеличивается опасность поражения даже от стрелкового огня. При полете на высоте 100—200 метров
могут сбить пулеметным огнем.
Линию фронта проскочили на бреющем. Фрицы и [151] сообразить не успели, как летчики ушли к ним в
тыл. Зато потом пришлось жарко.
Углубившись
прошли над окопами, взмыли вверх и скрылись в облаках. Этих коротких минут разведчикам оказалось
достаточно, чтобы разглядеть вражеские окопы, набитые пехотой, пулеметное гнездо, а в глубине
обороны — артиллерийские позиции двух батарей. Они расположились у кромки леса, были хорошо
замаскированы. Разведчикам помогло то обстоятельство, что одна из них в это время вела огонь, а на
позиции другой солдаты сняли маскировку и готовили орудия к открытию огня. Все замеченное Павлов
нанес на карту.
— Повторим заход.
На этот раз земля встретила разведчиков плотным огнем. Навстречу неслись пулеметные трассы, рядом
рвались зенитные снаряды. Но разведчики не обращали на это внимания. Они были поглощены другим.
Вот впереди показалась небольшая высотка, поросшая кустарником. Она господствовала над
окружающей местностью. Здесь наверняка должна быть огневая точка. Так и есть. На восточном склоне
кустарник вырублен, сверху хорошо заметен сектор обстрела. Павлов делает крутой левый вираж, чтобы
лучше разглядеть ДЗОТ. Делает один круг, другой... Проносится чуть ли не у самой земли. Теперь
хорошо видна даже тропинка, пробитая в снегу к огневой точке.
А вокруг самолетов сплошной огонь. Фашисты неистовствуют, бьют из всех видов оружия. Павлов
физически ощущает, как пули и осколки щелкают по плоскостям. В один из моментов верный ЯК, как
показалось летчику, даже вздрогнул. Пулеметная очередь может угодить в мотор. Тогда крышка!
Павлов слегка берет ручку управления на себя, и послушный истребитель скрывается в облаках.
Коммунист Павлов отличался удивительным хладнокровием. В полете он не обращал внимания на
зенитный огонь, на пули вражеских истребителей. Казалось, он лишен страха. В бою им руководило
лишь одно чувство — бить врага, который посягнул на наш советский дом, принес столько горя на
родную землю. И он бил фашистов, не давая им пощады. [152]
Некоторые могут сделать из этих моих слов неправильный вывод, будто этот человек — просто фанатик, ослепленный свалившимся на него горем. Нет, это не так. В воздушных боях он вел себя разумно, умело
маневрировал, без промаха стрелял. Его хладнокровие, бесстрашие основывались на
своего дела, уверенности в самолете. Именно это позволяло ему всегда успешно выполнять самые
сложные и опасные задания.
— Война есть война, ребята, — говорил он в минуты откровения. — Каждого могут сбить. Но я
предпочитаю сам сбивать фрицев. Для этого одного хладнокровия мало. Нужно еще умение, маневр в
бою.
Когда разведчики приземлились на своем аэродроме и зарулили на самолетную стоянку, механик
осмотрел истребитель Павлова и покачал головой. Он насчитал до двадцати пробоин, а в стабилизаторе
зияла рваная дыра от малокалиберного снаряда.
— Работы на целую ночь, — сокрушался механик.
— Фрицы здорово стреляли, Миша. Это верно, — спокойно проговорил Павлов. — Но ты, я думаю, не в
обиде на меня...
А спустя час в воздух поднялись штурмовики. Пользуясь данными разведчиков, они разгромили
артиллерийские позиции врага, уничтожили ДЗОТ, нанесли пехоте ощутимые потери. Это значительно
облегчило задачу советских наземных войск. Перейдя в наступление, они прорвали оборону врага, и в
последующие дни разгромили его на этом участке фронта. Так называемый «мешок» Езерище — Городок
был ликвидирован.
К вечеру на аэродром прибыл командующий 1-м гвардейским истребительным авиационным корпусом
генерал Белецкий. Его ПО-2 подрулил прямо к командному пункту полка. Генерал часто бывал в полках
и, как правило, пользовался для передвижения этим самолетом. Тихоходный, неприхотливый, он был
удобен тем, что мог приземляться практически на любой лужайке.
Увидев подруливший ПО-2, подполковник Зворыгин поспешил к генералу с докладом. Выслушав
командира полка, Белецкий приказал вызвать Павлова и Несвяченного.
— Говорят, им крепко досталось.
— Да, самолеты изрядно побиты. [153]
— Зато они отлично выполнили поставленную задачу. Штурмовики благодарят их за точные
разведданные.
Со стороны самолетной стоянки к командному пункту бежали Павлов и Несвяченный. Не доходя метров
20 до генерала, они перешли на строевой шаг. Приложив правую руку к головному убору, Павлов
доложил:
— Товарищ генерал, прибыли по вашему приказанию.
Белецкий внимательно осмотрел летчиков. Рядом с коренастым, среднего роста Павловым, стоял
крупный, с широкими плечами Несвяченный. Он был на голову выше своего ведущего. Товарищи по-
дружески называли его «громила» — за его огромный рост и за умение бить врага. Особенно отличался
он при штурмовке наземных войск. Его самолет метеором проносился над вражеской колонной, сея огонь