Атаман
Шрифт:
— Привет… О чем сыр-бор?
Степан смущенно обернулся:
— Да вот, эта кикимора запрещает мне брать твой велосипед. Скажи ей, ты же мне разрешаешь?!
— Да, — тут же подхватила она и прыгнула на колени, — у тебя свой есть, зачем папин берешь?
Атаман устало улыбнулся.
— Я тебе сколько говорил, не называй Настюху кикиморой.
Настя шутливо надула губы.
— Я ему говорила… а он… — и высунула язык.
Никита Егорович прошел по мягкому ковру и тяжело опустился в кресло.
— Степа, ты куда велосипед
— Там он стоит, у сарая.
— Нет его там.
— Как нет, сам полчаса назад поставил, сейчас посмотрю, — он легко развернулся и выскочил в коридор. Хлопнула входная дверь, простучали тапочки по крыльцу, на секунду остановились и тут же зашлепали обратно.
— Пап, — сын выглядел встревоженным, — ничего не понимаю, нет его там.
Забеспокоился и Атаман.
— Ты точно помнишь, что ставил туда?
— Склерозом не страдаю. Головой ручаюсь, что поставил.
Атаман крякнул и быстро поднялся.
— Неужели стырили.
Сын с дочерью наперегонки бросились на улицу. Атаман поспешил следом.
— Эй, вы куда все? — из кухни выглянула озабоченная Вера. — Случилось что?
— У папы велосипед увели, — пояснила проигравшая первенство по выскакиванию на крыльцо Настя.
— Как увели? — не поверила Вера, и, вытирая руки на ходу посудником, пошла за всеми.
Велосипеда не было. Отец с сыном на всякий случай заглянули в сарай, обошли его вокруг, Настя даже в огород сбегала, глянула за домом. Стало понятно, что технику действительно украли.
— Вот это воры дают, — Спепан с легкой улыбкой развел руками, — у самого Атамана украли. Не побоялись.
— Ничего, — утешила Настя отца, — завтра казаки его мигом найдут, правда пап? — она преданно заглянула ему в лицо и прижалась к руке.
— Не знаю, — Атаман потрепал девочку по туго стянутым в косичку русым волосам, — может, и найдем, а может…
Супруга взяла мужа за вторую свободную руку.
— Теперь что дергаться? Завтра будете обсуждать и искать, а сегодня ужинать пора. Давайте заканчивайте этот переполох и домой — руки мыть. Велосипед не иголка, может, и найдете. Картошка на столе стынет, а они тут еще, — она раскинула руки и увлекла несопротивляющихся родных в раскрытые двери дома.
Велосипед
На перекрестке «Жигули» — десятая модель, которой управлял Михаил Гаркуша, подрезала какая-то ржавая «копейка» с затемненными окнами. Рядом с Михаилом возвышался, почти касаясь затылком потолка жигулей, кум Гаркуши, тоже водитель Василий Смагин, по совместительству станичный тренер. Проводив улетевшую «нахалку» взглядом, он вслух возмутился.
— Нет, ну они совсем обнаглели.
Кто были они — он не уточнил, поскольку не знал, но в чем он совершенно не сомневался, так это в том, что драндулет неместный. Станичники по родной Курской так не ездили, разве что кто перепьет, да кровь в голову ударит — захочется полихачить,
— А мы сейчас посмотрим, кто это у нас такой шустрый, — Миша Гаркуша, прозванный в станице Голубятником за фанатичное увлечение разведением этих птиц, резко придавил педаль газа и пустился в погоню за определенно превышающей скоростной режим «копейкой».
Казаки трудились в колонне, Миша в основном возил начальника. Но иногда пересаживался на дежурную «Газель». Набрав переработку, он уходил в отгулы. Сейчас был как раз такой случай. Василий крутил баранку на вахтовке-апельсинке по недельной вахте. Вчера он отработал последний седьмой день, сегодня началась неделя отдыха, и потому их нигде особо не ждали. Вообще-то этим утром они направлялись в соседнюю станицу к коллеге Михаила по увлечению Сеньке Василюку. Говорили, будто у него появился редкий мраморный чубатый голубь. Гаркуша не мог оставить эти слухи без подтверждения — он и сам давно мечтал завести такой экземпляр, но требуемый все никак не попадался, а тут его кто-то опередил. В общем, казаки решили немного подзадержаться и проверить — все-таки хозяева станицы — кто же это так по-хамски ведет себя на дороге.
Тем временем «копейка» свернула в какой-то проулок, оказавшийся длинным и извилистым. Гаркуше все никак не удавалось нагнать ее. Дорога здесь отличалась от остальных станичных отсутствием асфальта, и выбоины не давали «Жигулям» разогнаться. Водитель же «копейки» свою родимую особо не жалел и резво прыгал впереди, снова начиная удаляться. На какой-то момент казаки потеряли преследуемую машину из вида. Повернув очередной раз, они вдруг не увидели впереди уже знакомого проржавевшего бампера.
— Куда, блин, она подевалась? — Василий завертел головой на длинной, словно растянутой специальными упражнениями шее во все стороны.
— А ну-ка, — Михаил вдруг резко остановился, так что кум его чуть не врезался головой в стекло, — вон она родимая, — он немного сдал назад, и в щели деревянного забора оба разглядели запыленный бок «копейки». Рядом суетился какой-то смуглый мужик.
— Знаешь что, — Михаил оглянулся на кума, — мы его сейчас однозначно прижучим, чтоб в следующий раз не наглел больше.
Он наклонился над бардачком и, поковырявшись там, извлек краснокожее удостоверение с надписью: «ГИБДД».
— Вот, на вокзале в киоске купил. Как думаешь, прокатит.
— Прокатит, — Василий уверенно кивнул, — вместе пойдем?
— Нет, лучше я один. Ты у нас в районе парень известный, еще узнает этот лихач, не дай Бог. Здесь постой на подстраховке. Если я тебя позову, тогда только подходи, значит, однозначно помощь нужна.
Василий снова кивнул, и оба выскочили из «Жигулей» в разные стороны.