Атлантическая премьера

Влодавец Леонид Игоревич

– У меня на это логики не хватит, – пробормотал я, чувствуя какой-то стыд оттого, что Соледад так легко сбросила меня в грязь и поставила на место.

– Поясню. Хорхе дель Браво – известная фигура. Все, что вокруг него – мужчины и женщины, старики и дети – все это отслеживается спецслужбами, у которых есть интерес на Хайди. Я для мистера Купера не загадка – он знает, что я любовница дель Браво и всего хайдийского генералитета. Он знает, чего хочу я, знает, чего ждать от Хорхе. Но он не знает тебя. Ты темная лошадка, неведомая фигура! Если бы он был убежден, что я работаю только на дель Браво, то наверняка отказался бы выполнить мои условия. Потому что есть еще один тип, который сразу поймет,

откуда дует ветер. И узнав, что Купер исчез где-то в районе Хайди, он сразу бросится искать его у дель Браво. Тогда ему оставалось бы только тянуть время на переговорах, не говоря ни да, ни нет, потому что он был бы убежден, что минимум через сутки дель Браво вынужден будет его отпустить и расшаркаться от извинений. А тут появляешься ты – фамилия Анхель Родригес ему ничего не говорит, к тому же она совершенно не обязательно подлинная. Есть загадочный, разодетый тип, с замашками аристократа, со спортивной фигурой и здоровенными кулаками, вокруг которого все, и даже сама Королева Соледад, танцуют на задних лапках… Обо мне-то Купер знал, а вот о тебе – нет. Да еще оказывается, что ты – мой муж! Психологический удар в солнечное сплетение или в пах – вот что мы ему приготовили. И сработало! Он не продержался и часа!

– Да, – покачал головой я, – такую хитрость может придумать только женщина! Если за него кто-то может похлопотать перед дель Браво, то перед этим страшным мафиози Родригесом у него защиты нет. А если ты ему прокрутила пленки, которые показывала нам вчера, то у него возникла повышенная забота о своем здоровье.

– Увы, он совершил свою последнюю сделку! – с притворной скорбью в голосе сообщила Соледад. – Через десять минут, – она поглядела на мерцающие стенные часы, – его самолет поднимется в воздух и возьмет курс на Хайди. Наш пилот выведет его на Акулью отмель и выпрыгнет на планирующем парашюте с маленьким воздушным винтом за спиной. Парапланист через полчаса приводнится в нашей бухте, а самолет Купера вместе с его подручными врежется в воду. Примерно к ночи начнется ураган – и концы в воду, а Акулья банка трупов не отдает.

– А этот тип, который знает дель Браво, он не вмешается?

– Вмешается. Но будет уже поздно, – уверенно ответила Соледад, и мне вдруг стало не по себе оттого, что я так просто, спокойно беседую с этой красавицей жараракой о делах подлых, мерзких и вероломных.

Видно, в моих глазах что-то такое промелькнуло, потому что Соледад поглядела на меня очень неласково.

– Все. Больше ничего не спрашивай. Иначе – убью! Ты узнал ровно столько, чтобы висеть между жизнью и смертью. Я здесь вовсе не затем, чтобы говорить о делах. Я получила редкую возможность поразвлечься и расслабиться. Впереди три дня урагана, это только по прогнозам синоптиков, которые врут безбожно. Нам придется стоять здесь безвылазно, пока океан не уймется.

Из-за окна каюты донесся рев моторов взлетающего гидроплана. Бедный Купер!

Соледад послушала, как эти моторы несут Купера на съедение акулам, и сказала:

– Сейчас я уйду, мне нужно будет проконтролировать, как все это закончится. А к тебе пришлю Марселу, по-моему, уже время ланча. Больше двух раз ее не трахай, а то к вечеру останешься пустым.

Соледад оделась, предварительно ополоснувшись в душе, и, шелестя волосами, долго причесывалась, суша волосы феном. Потом ее выпустили из каюты, а я остался сидеть взаперти. Минут через пятнадцать в каюту пропустили Марселу с подносом, на котором стояла бутылка кока-колы, гамбургер с булкой, мороженое с накрошенным бананом.

– Привет! – сказала Марсела с сочувствием. – Ты сидишь под арестом, и проклятая тюремщица Соледад подвергает тебя изнасилованиям?

– Вроде того, – кивнул я, – хотя насчет изнасилования – это слишком сильно сказано.

Марселочка

прибыла в своем (точнее, позаимствованном у Мэри и Синди) зеленом купальничке, на нее мне было смотреть приятно, но – не более того. Кока-кола и гамбургер привлекали меня много больше, мороженое – тоже.

– Тебя кормили? – спросил я, пытаясь быть джентльменом, но слава Богу, делиться гамбургером мне не пришлось.

– Мэри сидит на компьютере, словно нанятая, и ругается, потому что ее под охраной заставили готовить завтрак, а потом ланч на всю эту банду, которая у нас на борту. Их тут десять, не считая Соледад. Завтраком накормили и Купера, который только что улетел. Соледад отпустила их всех на гидроплане, кроме Купера-младшего. Его и Синди заперли в каюте напротив нашей. Пост ООН разоружен, этих бразильцев вместе с комиссаром поймали на заре, без единого выстрела. Их держат в вертолетном ангаре. Рядом, метрах в пятидесяти от нас, стоит яхта Соледад. Там держат пленных шведов с «Ульрики», – Марсела шепотом выпалила мне всю известную ей обстановку.

– А ты где сидишь? – спросил я.

– Вообще-то в соседней каюте, ближе к корме. А Мэри – через каюту, ближе к носу. Но нас постоянно выводят. Мэри – потому что работает на компьютерах, без нее к ним никто не может подойти. А меня – потому что Соледад считает меня самой глупой и думает, что я ее больше всех боюсь. Я ее и правда боюсь, но не настолько, насколько она думает. А я, между прочим, пока хожу туда-сюда по яхте, кое-что подмечаю. Вся банда разделена на три группы. Одни на берегу, сторожат бразильцев. Другие – на яхте Соледад, которая называется «Орион». На носу у нее стоит пушка, которая убирается под палубу, а ближе к середине – два больших пулемета, они тоже убираются под палубу. Просто я видела, как их поднимали и чистили, а потом опускали. Соледад знает, что мы с Мэри не сможем договориться. Она хитрая.

Пока она тараторила, я съел все, что было на подносе, не тронув только стекло и фарфор. Жизненный тонус прибыл, поднялся.

– Ну, как тебе Соледад? – спросила Марсела с плохо скрываемой ревностью.

– Только не говори, что у вас ничего не было и вы два часа беседовали о Священном Писании…

– А я и не буду этого утверждать, – ответил я. – Тебе обстоятельно рассказать, с подробностями?

– Но она не могла тебе не понравиться, – Марселочка явно настырничала, – я знаю эту гадину, она кого угодно сведет с ума. Но не потому, что ей кто-то нравится, а потому, что ей от кого-то что-то нужно.

– Она же профессионалка, – сказал я, пожав плечами, – ей положено использовать секс в целях производства прибыли и создания прибавочной стоимости… Так сказал наш великий учитель Карл Маркс.

– Я тоже шлюха, – проворчала Марсела, – заработок есть заработок, но если клиент мне выплачивал оговоренную сумму, я никогда не высасывала из него больше, чем нужно. А она со всех тянула подарки, очаровывала тех, кого не только что не любила, а ненавидела смертной ненавистью. Вот эти изумрудные сережки, которые она носит сегодня, – подарок дона Паскуаля Лопеса. Им цена

– не одна тысяча долларов. Гонорар, который мне предлагали – семьсот за визит. Она же мне сама рассказывала, какой этот Лопес зануда и слизняк, однако так его охмурила, что он в буквальном смысле вылизывал ей языком промежуток между ягодицами…

– Фу, – сказал я, передернувшись, – зачем ты мне после еды рассказываешь такие гадости?

– Это для того, чтобы ты не очень задирал нос, после того как за сутки переспал с четырьмя подряд. Я одна отношусь к тебе бескорыстно. Мэри просто захотелось попробовать, что такое мужчина, Синди приревновала к тебе Мэри и решила ее наказать, а Соледад – для каких-то своих грязных делишек. Кроме того, она очень тщеславна, ей всем хочется утереть нос…