Аттестат зрелости

Рюмин Сергей

— Я подумаю, — кивнул головой Гершон Самуэльевич. — Что я вам должен?

— Сейчас мне нужно два флакона хороших духов, — сказал я. — Горячий крепкий чай и что-нибудь высококалорийное, типа шоколада, чтоб восстановиться.

На самом деле чай и шоколад мне были не нужны. Не так много сил потребляли готовые конструкты. Но еврею надо было обозначить, что процесс его лечения достаточно трудоёмкий и мне требуется восстановление.

— Сейчас!

Он ушел на кухню. Я услышал, как еврей зажег газовую плиту, громыхнул чайником.

— Может, лучше

кофе? — услышал я. — У меня есть чудесный заварной немецкий «Якобс-Монарх».

— Нет, спасибо, — ответил я. — Крепкий черный сладкий чай.

Пока чайник закипал, фарцовщик принес из комнаты две коробочки, протянул мне. Обе французских «Климы».

— Других, увы, сейчас нет, — пожаловался он. — Ни польских, ни «Шанели», ничего. Надо заказывать. Я вообще не имею такой привычки хранить товар дома. Несмотря, — он хитро улыбнулся, — на определенное покровительство со стороны некоторых товарищей.

Я покрутил в руках симпатичные синие коробочки.

— Гершон Самуэльевич, — я посмотрел еврею в глаза. — А как вы смотрите насчет маленького совместного гешефта?

— Какого гешефта? — сразу заинтересовался еврей.

За столом под крепкий сладкий индийский чай да вприкуску с шоколадом я ему рассказал вкратце, что могу помочь избавиться не только от диабета, но и онкологии, сердечных заболеваний и прочих болячек.

— С ДЦП связываться не хочется, болезни мозга, типа, слабоумия, сами понимаете, тоже, — развел руками я. — Моя ставка пять тысяч. Всё, что сверху — ваше. Опять же, только после осмотра. Мало ли что. Сразу давать обещание как-то чревато. Разумеется, если заболевание простое, язва или те же камни в почках вывести, то ставка будет меньше

— В качестве примера, подтверждения я сейчас вам готов провести сеанс полного оздоровления, — продолжил я.

— Но… — Гершон Самуэльевич что-то хотел сказать, я перебил:

— Посмотрите, пройдете медосмотр в больнице, а потом решитесь. Да я, думаю, вы и в больницу не пойдете. Сами поймете, почему? И с оплатой тогда решите сами.

Еврей согласился.

Я провозился с ним до половины четвертого. Вместе с еще одним «айболитом» закачал «хвост ящерицы» (скорый стоматологический сюрприз!), покачал, используя принцип «кольца», «живую» силу через почки, сердце (одна рука на груди, другая на спине). Для диабета хватило «айболитов».

Гершон Самуэльевич всё это время лежал с закрытыми глазами на спине на диване, видимо, прислушиваясь к своим ощущениям. Когда я закончил и объявил ему об этом, он поднялся, сел, поводил плечами.

— Вроде полегче! — и улыбнулся.

— Сделайте мне чаю, пожалуйста, — попросил я. — А пока воспользуюсь вашим телефоном.

— Да, да, конечно! — еврей скрылся на кухне. Телефон стоял в прихожей. Я по памяти набрал номер Альбины. Время было еще рабочее — 15.45. Девушка заканчивала в 16.00.

Трубку снова взял её коллега.

— Добрый день, — сказал я. — Можно Альбину Федоровну услышать? Это её брат.

Мы условились, чтобы не нервировать «Димочку», я по телефону буду называться братом.

— Привет! —

услышал я её жизнерадостный голос. — Как дела? Как школа? Много двоек нахватал?

— Глумишься? — улыбнулся я. — Ты сегодня чем занимаешься вечером?

— Я с Ириной в кино договорилась сходить, — немного растерянно объявила девушка. — Но, если надо, я отменю.

— Мне пять минут надо, — сообщил я. — Может, до кинофильма пересечемся, где тебе удобнее будет, а?

— Я не одна буду, — вполголоса напомнила она.

— Ничего страшного, мне только надо кое-что тебе передать.

— В половине пятого на остановке на площади Театральной. Нормально? Успеешь?

До остановки «Площадь Театральная» мне ехать было с полчаса.

— Постараюсь! — решил я. — Но ты, если что, обязательно меня дождись!

— Хорошо, — она положила трубку.

Я прошел на кухню, взял в руки кружку с чаем, сделал глоток. Ммм, замечательно! То, что нужно. Чай был крепким, ароматным и очень сладким.

— Ваша девушка? — улыбаясь, многозначительно поинтересовался Гершон Самуэльевич. — Извините, но вы очень громко разговаривали.

— Хуже, — отозвался я. — Ведьма.

И поймав его недоверчиво-недоуменный взгляд, добавил:

— Самая настоящая ведьма. И я совсем не шучу.

Гершон Самуэльевич без улыбки, совершенно серьезно посмотрел на меня, вышел, через несколько минут вернулся и положил на стол стопочку купюр.

— Здесь 500 рублей вам в качестве аванса. Остальные я, извините, отдам позже.

Он замялся.

— После похода по врачам, — я помог закончить его мысль.

— Да, да, — кивнул он. — И вот вам 10 рублей на такси. Негоже опаздывать на свидание к таким женщинам…

Разумеется, 2 коробки «Климы» я тоже забрал с собой. И, конечно же, подстраховался, под заклинанием подчинения запретив фарцовщику сообщать кому-либо любым способом мои конкретные данные — фамилию, имя, отчество, и другую информацию, которая может указать на меня.

Свидание с Альбиной получилось скомканным, даже сумбурным. Я прибыл первым. Постоял под крышей остановки минут пять, прежде чем подошла «пятёрка». Альбина с Ириной вышли после того, как схлынула основная масса выходящих пассажиров. На этот раз моя подруга (ого, я её уже начал считать своей подругой!) была одета в серую длинную болоньевую куртку, невзрачную, но превосходно защищающую от такой непогоды.

Целоваться и обниматься под дождём да еще и на глазах её подруги ни она, ни тем более я, не рискнули. Я протянул ей коробочку и заметил:

— Держи! Презент небольшой. Maman настаивает, чтобы ты духи сменила, я подумал, что эти будут самое то!

Альбина сначала нахмурилась, сжав губы, решив сказать в ответ что-то нелестное. Но потом обратила внимание на коробочку, взвизгнула и всё-таки чмокнула меня в щеку.

— Ладно, увидимся! — улыбнулся я. — А то мне тоже бежать надо.

Уходя, я, чуть обернувшись, заметил краем глаза, как Альбина что-то говорит и демонстрирует коробочку подруге.