Аттестат зрелости

Рюмин Сергей

— Дмитрий Федорович, подожди одну минуточку, ладно?

Качалин развел руками, мол, можно подумать, у него был выбор.

Вострецов вытащил из нагрудного кармана пиджака целлофановый пакетик с темно-коричневым то ли катышком, то ли горошиной внутри.

— Зоя Михайловна, — директор протянул пакетик начальнику ЦЗЛ. — Сделайте, пожалуйста, максимально всесторонний анализ этого вещества.

— А что это? — спросила Зоя Михайловна. — В смысле, органика, нет? На что акцентировать исследование?

— Скорее всего

это органика, — кивнул Вострецов. — Акцент исследования — выяснить степень опасности для живого организма. Афишировать не стоит.

Зоя Михайловна пожала плечами:

— Хорошо, завтра к концу рабочего дня предварительные результаты будут готовы.

— Можно не спешить, Зоя Михайловна, — махнул рукой директор. — Завтра, послезавтра… Главное, сделайте. Хорошо?

После того, как Зоя Михайловна закрыла за собой дверь, Вострецов продолжил:

— Надо перевести жилой фонд на баланс города. Но прежде всего мы эти квартиры распределим своим нуждающимся работникам. Кто там из наших заводчан живет сейчас, те пусть живут. А вот посторонних надо выселить.

— Как же, — засмеялся Качалин. — Выселишь ты их! Там сотрудник УВД живет с семьей по ходатайству УВД. Журналист областной молодежной газеты заселен по письму обкома ВЛКСМ. Преподаватель политеха с семьей. Тоже по ходатайству, только вуза. По письму горкома партии уже второй год живут два их инструктора. Твою подругу еле заселили… — продолжил он уже вполголоса с улыбкой.

— Никаких ходатайств, — отрезал Вострецов. — Сделаем по-хитрому. Объявишь о проведении ремонта. Потом, дескать, после ремонта заселим обратно. А сейчас, извините, в течение 2-х недель пусть освобождают помещения.

— А после ремонта, — подхватил Качалин. — Мы квартиры быстренько раздадим рабочим.

— Да не будет никакого ремонта, — отмахнулся Вострецов. — Оно тебе надо? Главк допзатраты не одобрит и всё.

— Это точно, — осклабясь, кивнул Качалин. — Главк у нас допзатраты не любит выделять.

— Только тихо, — вполголоса сказал Вострецов. — Чтоб раньше времени ни одна душа… Готовь документы. И еще, — он усмехнулся, — прежде, чем распределять, все квартиры переводи в директорский фонд. Я сам их распределять буду.

— Чтоб всяких прихлебателей из парткома-профкома отсечь, — согласился Качалин. — Всё равно скандал будет.

— Не будет, — отрезал Вострецов. — Квартиры выдадим исключительно рабочим завода. И пусть кто-нибудь попробует что-либо сказать.

— Кстати, — заметил Качалин. — Когда будем раздавать квартиры, надо будет журналистов пригласить. С одной стороны, как ты говоришь, экономика должна быть экономной. А с другой, рабочий класс получил поддержку администрации предприятия. Да и всегда можно сослаться на требования Главка, в конце концов. Против министерства никакой горком слова не скажет.

— Именно! — согласился директор.

— Кстати, как ты себя чувствуешь? —

вдруг поинтересовался Качалин. — Ты ж в Москву на операцию собирался.

— Не будет операции, Дим, — отмахнулся Вострецов.

— Да ты что? — Качалин даже привстал. — Так всё серьезно?

— Не-а, — улыбнулся Вострецов. — Вылечили меня. Здесь вылечили!

Глава 10

Непонятная моему разуму лихорадка и её последствия

Всё воскресенье меня лихорадило. Maman с утра ехидно шутила, дескать, всё это результаты моего субботнего загула, сиречь похмелье.

Тем не менее, она сунула мне градусник, заварила крепкий чай с добавлением каких-то трав и в категоричной форме запретила вставать с постели.

— Завтра в школу не пойдёшь! — объявила она. — Если не поправишься.

Только ведь это была не какая-то болячка. Выбрав момент, когда maman застрянет на кухне, я, оглядев себя магическим зрением, обнаружил непонятную пульсацию своего магического ядра. Оно то раздувалось, то съёживалось, то снова раздувалось. Причём пульсация шла в такт ударам сердца.

У меня сразу родилась идея, но чтобы её проверить, необходимо было зайти в Астрал. А рисковать как-то не хотелось.

— Мэм! — позвал я. — Ты в магазин не собираешься сходить?

Мой вопрос вогнал maman в некоторый ступор. Она замерла возле меня, разглядывая мою хитрющую физиономию.

— Что надо? — спросила она.

— Да я вот подумал, может, тебе что-то надо? — промямлил я. — Ты ж вроде в универмаг хотела съездить?

Maman стояла надо мной, не собираясь уходить.

— Что ты хотел? — чётко повторила она.

— Я позаниматься хотел, — вздохнул я.

— А я тебе мешаю? — усмехнулась она.

— Мешаешь, — ответил я без тени улыбки. — Я сосредоточиться не могу.

— Какого шута ты вчера пил? — maman вдруг перескочила на другую тему. — Вот нельзя без этого было?

Я отрицательно мотнул головой, продолжая укрываться простыней до подбородка.

— Ну, что с тобой поделаешь? — maman всплеснула руками.

Я вспомнил про еще один аргумент — 500 рублей, полученные от фарцовщика. Встал, залез в шкаф, пошарил в кармане куртки.

— Ма, держи! — я протянул maman стопочку купюр, перевязанных черной резинкой-невидимкой. — Это тебе на оперативные расходы.

— Какие? — удивилась maman. — Опять заработал?

— Мэм, — напыщенно произнес я, залезая под простыню. — Мужчина я, в конце концов, или нет? Добытчик или как?

Maman вздохнула, сжимая купюры в кулаке, махнула рукой.

— Ма, — жалобно сказал я ей вдогонку. — Мне, правда, позаниматься надо.

— Сейчас уйду! — ответила maman. — Посуду помою и поеду. Действительно, в универмаг собиралась. Да забылось всё.