Аттестат зрелости
Шрифт:
Глава 7
Когда суббота совсем не выходной
Соревнования в субботу я, конечно, выиграл. День прошел по той же схеме. Смирнов меня встретил в вестибюле, сразу потащил в раздевалку, потом забрал документы и мы пробежались по врачам, взвесились.
Спортсменов в зале оказалось значительно меньше. Детишек не было совсем. Прибавилось число зрителей на трибунах на втором ярусе над залом, в том числе людей в милицейских серых мундирах и в погонахс большими звездами.
— Начальство приехало, —
Он даже встал и кому-то там на втором ярусе помахал рукой. А мне стало скучно. Первая схватка по жеребьевке выпала как раз мне. Я прогнал силу по каналам, усиливая мышцы. Нечестно? Может быть, но мне хотелось побыстрее отделаться.
Первый противник мне достался какой-то мелкий, но жилистый, прыгучий. Он даже не «танцевал», а скорее прыгал вокруг меня, пытаясь провести захват, уцепиться за рукав, за отвороты куртки. Его прыжки вокруг меня, уклоны туловищем из стороны в сторону напоминали скорее движения боксера, чем борца. Всё-таки у борцов более статичные движения, экономные.
Я сначала привычно сбивал его попытки, изображая активную оборону и не предпринимая атакующих действий, тем самым провоцируя его дальше на атаки.
Наконец он всё-таки ухватил меня за отворот одной рукой, за рукав другой, попытался сбить равновесие и провести бросок, но, увы… Я с силой потянул его на себя, подсекая ему ноги. Практически чистая классическая передняя подсечка. Плюс навалился на него, взял в локтевой захват голову, раскинул ноги пошире, а его руку взял на болевой. Соперник, сдаваясь, поспешно застучал ладонью по ковру. Победа!
Судья поднял мою руку, мы поручкались с соперником. Я опустился на скамью рядом с тренером.
— Тебя начинают бояться, — вполголоса объявил он. — Все схватки заканчиваешь на первых минутах да еще практически чистыми победами.
— Следующая когда? — спросил я. — А то меня люди ждут.
Смирнов с удивлением посмотрел на меня, но ничего не сказал.
Следующего поединка пришлось ждать полтора часа. Оказалось, он был последним в сегодняшних соревнованиях. Моим соперником на этот раз оказался кавказец, то ли дагестанец, то ли чеченец. Парень с неплохой физической подготовкой, тоже вёрткий, как и первый, напористый. Разве что с техникой у него было плоховато.
Он попытался навалиться на меня, ухватить, расшатать, при этом лупя своими ногами чуть ли не впинковую по моим. Судья замечаний не делал, то ли не замечал, то ли не посчитал нужным расценить это как нарушение.
Ладно. После особо болезненного удара в голень я разозлился, уцепился за отвороты куртки, потянул соперника на себя, обозначая, что буду проводить переднюю подсечку. Дагестанец попытался отшатнуться. Он почувствовал, что я значительно сильнее его.
Я оказался не только сильнее, но и быстрее. Перехватился правой рукой от отворота за рукав и, подшагнув вправо ему за спину, подбил опорную ногу точно под пяточку. Приложился он сразу на лопатки. И достаточно жестко, не успев сгруппироваться. Я не стал проводить удержание, отойдя
К нему сразу подскочил его тренер, потом подошел судья. Они обменялись фразами, после чего была объявлена моя победа. Соперник при падении повредил руку. Пожимать мне руку он отказался, только кивнул.
— Получите за меня грамоту, ладно? — спросил я у Смирнова. — А я во вторник тогда заберу. Хорошо?
— Ладно, заберу, — кивнул тренер и, ухватив меня за руку спросил, — да что с тобой творится, парень? У тебя впереди такие перспективы! А ты поник, как…
— Устал, — отмахнулся я. — Школа, уроки, беготня всякая…
Я не стал говорить, что потерял интерес к спорту, что у меня другие приоритеты появились в жизни. Зачем?
— С девушкой проблемы? — вдруг спросил Смирнов. — Да брось… Хочешь, я тебя с девчонками из секции художественной гимнастики познакомлю?
— Нет, не с девушкой, — улыбнулся я. — Я побегу, а то у меня дела еще есть.
Машина, серая «24-я волга», стояла у подъезда, хотя до расчетного времени было еще 15 минут. Директор топтался возле неё.
— Добрый день! — он поздоровался со мной за руку. — Вы всё закончили? Поедем?
Я пожал ему руку.
— Да, я готов.
Он пригласил мне садиться сзади, сам сел рядом с водителем. Дорога заняла неожиданно много времени, почти 40 минут, несмотря на сравнительно небольшую транспортную загруженность улиц. Директор, как оказалось, жил на самой окраине города, в противоположном от завода районе, к тому же в старом двухэтажном доме да еще и на первом этаже.
Всю дорогу он молчал, подав мне знак перед тем, как сесть в машину, приложил палец к губам, указав глазами на водителя.
— Жди! — коротко приказал директор водителю, как только мы въехали во двор. Двор тоже был… своеобразен. Посередине детская площадка со всякими лесенками, ракетами, турниками, качелями. Вокруг кусты, четыре клумбы с обвязанными тканью на зиму высокими цветами (наверное, розами). Чуть дальше десяток капитальных гаражей из белого кирпича.
И квартира в этом старом доме оказалась неожиданно большой — трехкомнатной, с высокими потолками, просторными комнатами, большими окнами.
— Проходите, Антон! Раздевайтесь!
Навстречу нам вышла давешняя хозяйка, с которой я познакомился при определенных обстоятельствах на квартире Альбины. Она несколько церемонно-холодно поздоровалась со мной, потом кивнула мужу. Тогда я это не ощутил, а вот теперь в полном объеме прочувствовал — от неё прямо-таки веяло подавляющей властностью. Нетрудно догадаться, кто в этом доме был настоящий хозяин.
— Это Антон, — поспешно представил меня Николай Васильевич. — Это моя жена, Валентина Викторовна.
— Очень приятно, — отозвался я. Валентина Викторовна опять медленно-церемонно, словно особа царских кровей, протянула мне руку, которую я осторожно пожал, точнее, слегка коснулся.