Аттестат зрелости
Шрифт:
— Надо! — отрезал я.
— Пузырь, — обозначил цену историк.
— Договорились!
— Вперёд, в магазин! — сказал Карабалак.
— Нет, Максим Иванович, — ответил я. — Так не пойдёт. Утром деньги, вечером стулья.
— Тогда только завтра, — с тоской вздохнул учитель, уже обрадовавшийся возможности выпить. — У меня сейчас уроки.
Сразу после пятого урока, не дожидаясь ни Мишки, ни Андрея, я поспешил на остановку. Прошел мимо своего дома, бросив ностальгический взгляд на бывший свой подъезд. Немного кольнуло где-то в левом
Скамейка пустовала. Неудивительно, холодно да и дела у старушек теперь имеются. Здоровья-то прибавилось.
До дома Зинаиды Павловны добрался быстро. Вспомнил и подъезд, и нужную квартиру. Дверь мне открыла невысокая статная пожилая женщина лет около 60-и, не старше. Окинув меня на пороге квартиры строгим взглядом, она широко улыбнулась, ухватила за рукав и затащила в квартиру:
— Антон! Антошка! Здравствуй, дорогой. Что ж ты меня забыл-то совсем?
Узнать в этой представительной строгой даме, одетую в официально-деловой костюм, умирающую бабушку было практически невозможно.
Она обняла меня, расцеловала в обе щёки, ввергнув в пучину недоумения. Я растерянно что-то пролепетал насчет учёбы, домашних забот, переезда…
— Раздевайся! — приказала она. — Мой руки и идём на кухню!
Я повесил куртку на вешалку, которую обычно можно увидеть только где-нибудь в кабинете, разулся, сунул ноги в безразмерные тапки. Помыл руки, вытер, прошел на кухню. Горничная (или как там её?) отсутствовала.
— А где ваша Злата?
— А зачем она мне теперь? — ответила Зинаида Павловна, наливая мне чай. — Если я сама со всем этим справляюсь. Я правильно помню, что ты любишь черный крепкий сладкий чай?
— Люблю, и кроме того, он хорошо силы восстанавливает, Зинаида Павловна, — ответил я. Старушка поставила на стол тарелочку с бутербродиками с красной рыбой, копченой колбасой и красной икрой.
— Ешь! У нас с тобой еще сегодня много дел, — заявила она. Я, честно говоря, напрягся. Никаких дел я не планировал. Зинаида Павловна не обратила внимания на мой вопросительный взгляд.
— Ешь, ешь! — отмахнулась она. — А я пойду позвоню пока.
Она вышла из кухни. Я слопал один бутерброд, другой, третий. Под чай да с учетом того, что время было обеденное, я съел штук пять, пока на кухню не вернулась хозяйка.
Она села за стол напротив меня, посмотрела мне в глаза:
— За тобой наблюдают товарищи из «хитрого дома». Ты меня лечил…
— Исцелял, — перебил я. — Я не доктор, чтобы лечить. Я исцеляю. Извините.
— Да, — согласилась она. — Исцелял. А они в соседней комнате были. Начальник отдела и начальник медсанчасти нашего Управления. Я так полагаю, они проверяли твои возможности.
— Я знаю, — я развел руками. — Сейчас уже в курсе. Тогда не знал.
— А если б знал, — она лукаво улыбнулась. — Помог бы мне?
— Скорее всего, да. О чем говорить, если всё уже случилось? История не знает сослагательных наклонений, —
— Понятно, — подытожила Зинаида Павловна. — Я, честно говоря, думала помочь тебе, если вдруг у тебя проблемы с ними.
Она жестом указала на потолок.
— Есть у меня друзья по старой памяти, — она усмехнулась. — В Москве. Могут помочь, если что.
— Не надо, — отказался я. — Вроде решили этот вопрос.
— Значит, вопрос всё-таки стоял? — продолжала опрашивать или допрашивать Зинаида Павловна. Мне это уже стало надоедать. Пора бы и честь знать. Я встал из-за стола:
— Спасибо большое, Зинаида Павловна. Накормили меня. Мне пора, извините, дела.
— Куда это ты, Антон? — возразила она. — Я еще не закончила. Впрочем, действительно, нам надо собираться.
Мы оделись вместе. Я, разумеется, подал даме пальто. Всё, как положено. Такое ощущение, что она этого ожидала. После этого побыстрее оделся-обулся сам. Мы вышли во двор.
— Сюда! — она указала на несколько капитальных гаражей из белого кирпича, стоявших в отдалении, и повторила. — Нам сюда.
У меня буквально отвисла челюсть. Она меня вела к гаражу? Зачем? Зинаида Павловна подошла к среднему гаражу, легко отомкнула замок, открыла настежь ворота.
— Паспорт с собой? — спросила она, не поворачиваясь ко мне.
— С собой! — озадаченно ответил я.
— Отлично!
В гараже стоял «глазастый» «Москвич-407» хищного серо-стального цвета. Зинаида Павловна ключом открыла дверь, ловко села на водительское сиденье, завела машину. «Москвич» завёлся сразу, с пол-оборота. Зинаида Павловна пару раз газанула, осторожно выжала сцепление, выгоняя машину из гаража. Остановилась, вышла.
— Что встал? — весело спросила она. — Садись рядом!
Я осторожно сел на переднее сиденье. Машина была, конечно, старой. Эдакая архаика, чуть ли не музейный экспонат, но тем не менее, находилась просто в идеальном состоянии: краска снаружи блестела, словно натёртая воском, ни скола, ни царапины, ни вмятины. Сиденья внутри салона отделаны кожей, а не привычным кожзамом.
— Нравится? — Зинаида Павловна, закрыв ворота гаража, уселась снова на сиденье водителя. — 17 лет, пробег 7 тысяч километров. Два комплекта авторезины. Сейчас вот стоит зимняя, импортная. Регулярное обслуживание в гараже облисполкома. Как тебе?
Машина была идеальной. А еще в ней было неожиданно тепло.
— Едем!
Зинаида Павловна плавно выжала сцепление, нажимая педаль газа. Мы выехали из двора на улицу.
— Это моя машина, — сообщила Зинаида Павловна. — Муж никогда не испытывал желания ездить за рулём сам. У него и прав-то не было. А я практически всё время ездила на служебных. Даже сейчас, после выздоровления мне по мере необходимости присылают транспорт с гаража облисполкома. Я же персональный пенсионер республиканского значения, почетный гражданин области. Если надо, мне выделяют машину из облисполкома. Представляешь?