Аукцион Грёз

Нестерова Наталия Петровна

И кстати, “Синий Кит” уже исследовало множество экспедиций; его облазили вдоль и поперек, даже частично разобрали внутренние переборки и интерьеры, поснимали оборудование, которое представляло интерес, но ни одной, самой завалящей, цепочки, ни одного перстенька не нашли. Старикан оказался дотошным до противного.

Только на останках лежал громадный вульгарный крест, усыпанный бриллиантами запредельной каратности.

Скелет и фрагменты замороженной плоти Элиота Бумбергера доказывали, что дед умер в своей постели во сне в возрасте около девяноста биологических лет, ничем особенно сильно перед кончиной не мучаясь, нежно сжимая в руках уже упомянутый предмет. Хорошая смерть для добросовестного пирата с чистой совестью.

На

мой взгляд, самым интересным в данной истории был архив перемещений “Левиафана” Брумбергера и его дневниковые записки. И куда только пройдоху не заносило!

В свое время спецслужбы перегрызлись за право иметь копию этих записей точно так же, как планеты воевали за право добывать тут уникальные “ископаемые”. Жаль, я пробежался только по некоторым файлам, да и то одним глазком… попросту не хватило времени.

Везучий, беспринципный, эгоистичный и жадный - до золота и до знаний. Если подумать, две эти разновидности жадности нередко соединяются в одном индивиде.

– И вот много лет спустя люди заново открыли Планету Грезу. Нашли сокровища Бумбера, удивились и обрадовались, и теперь со всех миров сюда едут те, кто уверен в своей удаче, - неожиданно упавшим тоном закончил Джек. Я ядовито ухмыльнулся.

Нашли сперва корабль. Потом, быстро установив, что это за борт, заполошно принялись (ну естественно!) искать клад. Клад не искался еще и потому, что местный лед шикарно экранировал маленькие куски металла, а крупными порциями старый хрыч и правда не сыпал. Можно было искать приборами, регистрирующими плотность вещества и всевозможные излучения, но…

Дело осложнялось тем, что на Грезу, приманенные кладом, заявили свои права целых пять миров, из которых два были в состоянии ее контролировать и защищать, а три попросту примазались.

Однако перед лицом законов Ойкумены все заявки оказались почему-то равноправными, и это породило почти столетний процесс под названием “Дело о Грезе”. Все это время какие-то энтузиасты на разных юридических основаниях (или по-тихому вовсе без оных) понемногу копались в снегу, и добывали по чуть-чуть всякого-разного. В том числе артефакты - магические и оккультные предметы разных народов и цивилизаций и працивилизаций, в основном Руны и Атлантиды.

Этого хватило для оживления процесса и резкого повышения интереса к Грезе.

Многократно появлявшихся “наследников” блудливого Элиота законники трудолюбиво отправляли восвояси или даже сажали на электрические стулья. Кто сказал, что дети за отцов не в ответе?..

Тем временем замордованные юристы постановили: а не доставайся же ты никому! Планета Греза, в силу особенностей ее расположения, а также расширившихся тогда контактов с негуманоидами, была признана “всемирным достоянием, доступным для старательского использования любым представителям любой разумной расы”.

Но всем планетам-заявительницам было разрешено построить тут по летающему городу (антигравитационной атмосферной базе), и принять участие в разработках, от каковой дорогостоящей чести один из миров экономно отказался. Остальные худо-бедно устаканили правила игры, выставили более-менее соблазнительные условия для старателей, потому что как-то иначе выудить тонко размазанный клад из толстой корки снега и льда казалось затруднительным.

Но свято место пусто не бывает. Все планеты - условные совладельцы - сговорились и пошли по пути развития аукционного, игорного и вообще порочного бизнеса. Сделали из разрешенных юристами Летучих Градов курортные зоны, оборудовали там шикарные залы и рестораны. Базы парили сейчас над бескрайними бело-голубыми равнинами. И то верно - если есть такой лакомый кусочек, как кислородная планета, его надо красиво подать. А красиво подать - это мотивировать скучающих толстосумов тащиться на самый край Ойкумены и одновременно пространства обитания Гомо Сапиенс, на границу с Чертовой Туманностью.

И нервы щекочет, и выгоду сулит. Толстосумов в устойчивых космических планетных союзах и в древних богатых мирах было предостаточно.

Сначала на аукционах выставлялись только местные находки, благо, они могли быть совершенно уникальными и практически из любого обитаемого мира, так как, повторюсь, руки у Элиота были загребущие. Было за что побороться, потрясая кошельками и накачивая организм адреналином.

Но в последние тридцать лет было разрешено привозить и предметы извне. Это очевидно подтверждало статус Аукционов Грезы как места с репутацией, где (официально или тайно) продается и покупается все, включая слезы дракона и желчь нерожденных младенцев.

Аукционы приносили баснословные барыши. И не надо думать, что барыши шли прямо в казну четырех правительств; со временем истинным хозяином здесь стал широко известный в узких кругах частный бизнес, который представляли семь или восемь картелей, поделивших между собой зоны дохода Грезы.

Вообще, все на Грезе происходило по принципу “по крошке, по крошке - и целый мешок”. Мир был превращен в глобальный и довольно рискованный аттракцион для всех сословий. Торговля под чутким надзором картелей процветала: закупки по заниженным ценам в наиболее выгодных мирах. Продажи снаряжения и пищи - по завышенным. По десять процентов Смотрительского налога со старателя. Такой же налог с любой сделки или прибыли каждого Летающего Града. По денежке за заявку на разработку. И так далее.

Кем-то изначально придуманные и законодательно закрепленные Старательские правила - местный закон - оказались толковыми и работающими.

Азарт и накал страстей не уменьшались.

Впрочем, раз за дело взялись крестные отцы, могло ли быть иначе?..

– Ну как он мог кидать сокровища с борта по горсти?
– Скрипучим голосом спросил какой-то иномирянин.
– Они сгорели бы в атмосфере…

Это вот во всей вышеизложенной истории и был самый-самый интересный вопрос.

Во многих политехах Ойкумены студизоусы годами изучали плотность атмосферы Грезы, физические и химические свойства драгоценностей и специфику орбитальных перемещений кораблей класса “Левиафан”. Эта специфика неоспоримо имела место, потому что масса “Левиафана”, долго болтавшегося у планеты малого или среднего класса, рано или поздно начинала влиять на орбиту самой планеты. Эти корабли совсем не были рассчитаны на околопланетное маневрирование. Их изготавливали по частям на верфях, а затем монтировали в открытом пространстве, и в пространство они уходили. Особыми актами даже были приняты законы, запрещающие “Левиафанам” приближаться к обитаемым мирам.

“Левиафан” и планета начинали выдавать хаотические, колебательные движения, медленно сближаясь. Тут расчет достоверной временной траектории становился задачкой не среднего уровня, а вполне себе высшей штурманской математикой.

…Потом, безусловно, кидать золото-брильянты из настежь распахнутого люка “Левиафана”, пытающегося удержаться на орбите с помощью автоматики, не самое мудрое решение. Даже если у тебя шикарный скафандр и крепкий страховочный трос.

И даже если Элиот нашел техсредство в розницу солить планету золотишком из самого значительного в обозримой космической истории клада, как он добился того, что клад распределился по всей поверхности? Ведь “Левиафан” не самый, скажем так, маневренный корабль. По упомянутой выше непредсказуемой, но все же достаточно спокойно траектории, сближаясь, немного стаскивая Грезу с ее законной орбиты, он медленно снижался, пока, собственно, не упал. Падение было вызвано отсутствием топлива (у “Левиафанов”, никак не предназначенных для посадок, не было и не могло быть антигравитационных установок, к тому же они тогда еще не были в широком обиходе), и естественными причинами вроде тяготения, как показала экспертиза - уже после смерти Бумбергера.