Авиатор: назад в СССР 4

Дорин Михаил

— И часто наряды? — спросил я, собираясь выходить из класса.

— На всех хватает, — улыбнулся Валера. — Беги, старика не заставляй ждать.

Двигаясь в направлении его кабинета, в голове мелькали радостные мысли, что мужик он хороший. Народ в эскадрилье врать не будет!

— Товарищ подполковник, разрешите войти? — громко спросил я, заглядывая в кабинет командира.

— Проходи, проходи Родин, — крикнул мне кто-то из-за шкафа.

Большой шифоньер отделял в кабинете командира чайную зону от остальной рабочей. Оттуда играло

радио на местном языке. И ведь ничего не понимают, а слушают. Я лично только расслышал название группы «Ялла». Гнётов поднял на меня глаза, оторвавшись от документации, и полностью бросил свои дела.

— Книжку смотрел у него, Максимыч? — продолжал кричать из чайного угла комэска и копошиться там. Видать, переодевается после прихода на работу в повседневную форму.

— Да. Всё там обыденно. Никаких предпосылок, инцидентов и происшествий по его вине нет. А свои соображения на его счёт, я вам уже предлагал, — ответил Гнётов, взглянув на меня с ухмылкой.

— Григорий, ты мне вот эти настроения брось. Подходит он нам или не подходит — не нам решать, — крикнул комэска.

Вот так Гришка Гнётов! Уже донёс до комэски на меня. Небось рассказал, что я алкаш и злостный нарушитель дисциплины. Ещё и летаю плохо.

— Понимаю, но вы с комполка можете утрясти этот вопрос, — предложил очередной пути избавления от меня Гнётов.

— Меня он сам определил к вам. Чем я вам не подхожу? — спросил у Гнётова.

— Да вот, Максимыч говорит, что ты злостный нарушитель всего и вся. К алкоголю неравнодушен и дерзишь много, — весело сказал комэска, выходя из-за шкафа.

Его лицо закрывало полотенце, которым он тщательно вытирал голову. В этот момент играл припев песни о джигитах в исполнении всё того же ансамбля. Слышался звук закипающей воды, а также подпевания комэски. Он уже зашёл за стол и принялся снимать с лица желтое полотенце.

— Я против перевода, поскольку приказы командования выполняю, — сказал командир эскадрильи, окончательно показав мне своё лицо и встретившись со мной взглядами.

Как я в этот момент не провалился под землю, уму непостижимо. Передо мной был тот самый мужик, с которым мы повздорили вчера, продолжили спорить сегодня, а теперь будем служить в одном подразделении. И почему мне так везёт на неприятности?!

— Мать мою женщиной зовут! — воскликнул Гаврилович.

— Д… да и мою тоже, товарищ подполковник, — неуверенно ответил я.

— Встреча на Эльбе, ничего не скажешь. И вот это чучело и есть наш Родин, Максимыч? — спросил у Гнётова комэска.

Капитан сам был удивлён такой реакции командира.

— С виду он вполне себе нормальный человек, а вот внутри…, — начал Максимович, но его перебил комэска.

— Конечно, нормальный. А с его внутренним миром я ещё вчера познакомился, так ведь, товарищ Родин? — громко спросил у меня командир. — Представиться только забыли друг другу — Иван Гаврилыч Буянов.

— Сергей Сергеевич Родин, — ответил я.

Рукопожатия не

было. Сейчас оно ни к чему, поскольку в голове у мыслящего командира схема как бы мне не врезать за вчерашний вечер.

— Иван Гаврилович, вчера вечером произошло недоразумение, — начал я свою речь. — Мне сложно сейчас сказать что-то в свою защиту, поскольку я не помню всех событий.

— Допился, значит, до такого состояния, что и не помнишь, как на мою Алёнку запрыгнул? — злобно сказал он.

Так, девчонку зовут Алёнка. Это нам ничего не даёт.

— Не помню, но я не из тех, кто вот так прыгает на девушек. Я не моральный урод.

— Странно, а я бы так не сказал. Вчера ты был очень разговорчивым. Да и сегодня в умывальнике твёрдо стоял на ногах. А вчера валялся на моей дочери и катался по земле…

— Ну, вы придали мне хорошую динамику, вломив по рёбрам, — перебил я его, и от этого Буянова перекосило ещё сильнее. — Виноват, готов слушать вас дальше.

— А чего мне с тобой разговаривать? Радуйся, что я добрый и беспокоюсь за чистоту своей эскадрильи. Мне здесь не нужны алкаши вроде тебя!

— Вчера было исключение. Так-то я почти не пью.

— И тем не менее, был пойман с поличным в первый же день. Ты даже сейчас передо мной ещё не полностью отошёл от вчерашнего. Похмелиться, наверняка, хочешь?

Выпить нет, а вот минералочки бы сейчас, да пару часиков поспать не отказался бы. Ой, попал опять ты Серый!

— В общем так. Знакомство ты провалил. Инцидент с моей дочерью, сегодняшний приход в таком состоянии, а также «рекомендации» моего зама вынуждают меня перенаправить тебя во вторую эскадрилью. Там нехватка ещё больше чем у нас. Всех берут, — сказал Буянов, поднимая трубку.

— Товарищ подполковник, командир полка ясно дал понять, что летать я буду у вас.

— Это решаемый вопрос. Ты думаешь, что после такого мы с тобой сработаемся? — злобно бросил комэска трубку.

— Вы даже не разобрались в инциденте, а уже выводы сделали. Приставать к вашей дочери я не мог. У меня есть девушка. Зачем мне другие?

— Родин, не лохмать мне мошонку здесь! Мужик всегда думает сначала одним местом, а потом другим. Голова включается вообще в третью очередь, — отмахнулся Буянов, и потянулся за двумя стаканами и графином с водой.

Разлив воду, он выпил один стакан, а второй поставил мне. Даже в непростой обстановке проявляет понимание моего болезненного состояния. Стакан я выпил залпом, поставив пустой поближе к графину.

— Ещё? — спросил комэска.

— Не откажусь.

Так я опустошил весь графин, но Буянов не повёл и глазом.

— Сразу видно, кто пил вчера, тот пьёт сегодня. Графин в столовой наберёшь и принесёшь обратно, — сказал Иван Гаврилович, вновь поднимая трубку.

Дверь в кабинет открылась, и первым в неё вошёл командир полка, одетый в светлый комбинезон, тёмную ДСку и подвесную систему. В руках он держал шлем, планшет и какие-то бумаги.