Авиатрисы

Плат Ами Д.

Тому, кто вел допрос, удалось вытащить из него кое-какие сведения.

Жена – мертва. Друзья, коллеги – некоторые из заговорщиков. Интриги, тайная квартира, место встреч… вероятно, в другом городе. Версии уже проверяют.

Старый дом из блеклого песчаника ничем не отличался от соседних, однако был совсем заброшенным. Окна разбиты, дверь заколочена.

– Будьте осторожны, господин! – крикнул извозчик, наблюдая с другой стороны улицы.

Томас рукавом смахнул торчащие осколки стекла и запрыгнул внутрь. В неровном свете, падающем через окно,

кружили пылинки. В воздухе пахло песком и плесенью. Мусор, рассыпанный по полу, шелестел под ногами. Штукатурка хлопьями свисала с потолка.

Томас поднялся на второй этаж. В одной из комнат обнаружил матрас и рваное засаленное покрывало. Среди старых газет валялись и более свежие. На полуразломанном ящике растекся огарок свечи. Здесь кто-то жил – только неизвестно, насколько давно.

Советник выглянул в окно, осмотрел дорогу, но никого не заметил. Облокотившись на косяк, некоторое время наблюдал за причудливой игрой света и тени на углу улицы, словно силуэты знакомых детей играли там в догонялки.

Подул ветерок, и Томас ощутил едва уловимое воспоминание: как он, еще в детстве, вместе со своей милой и смешливой подружкой обычно носился по таким же жарким, тяжелым, безнадежным улочкам, пока взрослые пропадали на работе. Добропорядочные жители трудились на заводе, а остальные из дома носу не показывали.

Томас осмотрел остальные комнаты, но ничего особенного не обнаружил.

– Приличное кафе! – кинул Томас извозчику, выбравшись на улицу. Он решил пообедать, а уж после отправиться проверить еще один адрес.

– Конечно, господин, как прикажете, – склонив голову, льстиво отозвался кучер.

Экипаж привез Биена к забегаловке под названием «Сиреневая ресторация». О сирени здесь отдаленно напоминали грязно-лиловые занавески, торчащие из настежь раскрытых окон.

– Вы так не глядите, господин, – спохватился кучер, – едальня отличная. Готовят как дома, пальчики оближешь. Живот не заболит, руку дам на отсечение.

Угрюмый Томас молча зашел в заведение. Давненько он не бывал в подобных «ресторациях». Пахло бульоном из концентрата – чего еще ожидать от такой дыры! С терпким, соленым запахом смешивался и плыл по забегаловке аромат свежеиспеченного хлеба. На секунду Томас вновь позволил себе погрузиться в воспоминания.

Мать работала поварихой в похожем трактире. А он, Томас, в драной одежде и с грязью под ногтями прибегал под вечер, чтобы перехватить кусок хлеба – из тех остатков, что не раскупили за день. Иногда находилась и миска супа.

Для него и мамы это был настоящий пир.

Томас пообещал себе, что больше никогда не переступит порог такой забегаловки по собственной воле. С тех пор, как мать умерла от оспы, у него ни разу не возникало повода навестить бедные кварталы. И вот безжалостная судьба забросила.

Он заказал обед. По иронии извозчик оказался прав, сам об этом не догадываясь, вкус – точно как дома.

Как долго Томас шел к намеченным вершинам, сколько пролито пота и крови. И вот он на точке старта – там, где все началось, но может

и закончиться. Премьер-министр ясно дал понять, что Биену придется несладко, если он в кратчайшие сроки не разберется с «Новым светом».

Несмотря на то что третий официальный отбор проходил хорошо, сопротивление тоже активизировалось. В ответ на выступления Эбигейл и чиновников негодяи выпускали подпольные листовки. Хоть речь в них и шла о невероятных угрозах, некоторые люди верили и поддавались панике.

А чего стоили призывы к миру с Лерийской Республикой – будто с ума посходили! Забыли, какие по ту сторону границы дикари. А ведь история с послом должна была чему-то их научить.

Повариха не пожалела концентрата, остро-соленый суп щипал язык, но как раз в меру. Еще бы чуть-чуть, и могло вышибить слезы из глаз. Томас поддался мрачным мыслям и не заметил, как к столику подошел мужчина.

– Каким ветром вас сюда занесло?

– Простите? – опомнился Томас.

– Сразу видно, что не местный. У нас спокойный район, не для чужаков.

– Я в гости.

– Надо же… И к кому?

– Вам-то какое дело?

– Я здесь всех знаю. Может, помогу, проведу до вашего товарища. Или сердечные дела? Не переживайте – шлюхи здешние мне отлично известны, – добавил мужчина. У него была густая длинная борода: такие почти никто сейчас не отращивал.

Биен не мог сказать, улыбался человек или ухмылялся, а может, злобно скалился. Глаза казались черными и стеклянными.

– Старина Девидсон, – небрежно бросил Томас. – Слыхали о нем?

– Давненько не видел, – ответил бородач. – Совсем запропал на заводе, в две смены вкалывает, бедолага. Денег нынче всем не хватает.

Если он действительно знал Девидсона и понимал, чем тот занимался, то сильно рисковал, откровенничая с явно нездешним господином в дорогом костюме. Наверное, бородачу нечего скрывать. Или же, наоборот, он сам вел какую-то игру.

– Мы с ним старые друзья, хотелось бы ему кое-что передать.

– Где же вас угораздило познакомиться? Не слишком похожи вы на рабочего человека.

– Нас свела одна девушка, – соврал Томас, вспоминая, как кулак рассекал самодовольную рожу Девидсона, а кожу покрывали кровоподтеки.

– Хм, девушка, значит, – протянул мужчина, пощипывая бороду.

– А вас как зовут?

– Я Хатчис. Меня каждый знает. Но о какой девушке вы толкуете, не соображу.

– Да не важно. Давняя история. Но, может, подскажете, где найти Девидсона? Или его родственников?

Биен заметил, как на поясе у Хатчиса блеснул револьвер. Из кухни вышла повариха, выглядела она грозно. Биен не удивился бы, если бы у нее под раковиной оказалось спрятано ружье. Но Томас приехал сюда не для того, чтобы драться. Он может направить группу захвата позже, а пока лучше сохранять инкогнито. Ему предстояло проверить еще одно здание. Убедиться, что никакая деталь не упущена.

– Спасибо за обед, – проговорил он. – И правда как дома. – Биен кинул на стол несколько монет и направился к выходу.