Авиатрисы
Шрифт:
– О, надо же! – Льюис толкнул ее на диванчик, и Рози больно стукнулась о спинку.
«Точно останется синяк», – подумала она.
– Отец тебе не поможет. На базе только я твой командир. И пока не будет распоряжений по полетам, ты принадлежишь мне. Я надеюсь продержать тебя тут подольше. А то мне скучно.
– Пожалуйста, скажите, кто попросил оставить меня здесь?
– Кто? Я велел предоставить мне авиатрису – в тактических целях. Конкретно тебя выбрала твой капитан.
Глаза Рози вспыхнули. «Подлая дрянь!»
– Вы неправильно поняли, – пролепетала она, едва сдерживая слезы. – В
– Неужели? Но, похоже, в действительности все совершенно по-другому. – Льюис смотрел на нее сверху вниз, оценивал. Склонился над Рози, провел рукой по ноге, по бедру.
– Пожалуйста, не надо!
– Поверь, тебе тоже будет скучно, тоскливо и очень неприятно ожидать вылета. Я могу помочь, скрасить унылую изоляцию и сделать приятно.
– Пожалуйста…
Его лицо приближалось к Рози – медленно и мучительно, как в кошмарном сне.
Вивьен с ужасом распахнула глаза. Вагон, как обычно, трясло. За окном разлилась ночь. Вроде бы шел дождь. Ей снился прошлый вылет с Лиз и Лорел. Перед глазами стояло яркое рыжее зарево взрыва. Одна секунда – и нет Лорел, ее самолета, ее воспоминаний, надежд и будущего. Все сожрало жадное, смертоносное пламя.
А что насчет тех людей? Вивьен не знала, кто они. Даже если и военные… или попросту убийцы. Кровь окропила и руки Вивьен. А значит, она ничем не лучше.
Ее теперь тоже, считая себя правым, может убить любой неизвестный ей солдат другой стороны. И ради чего?
Защищая себя от врагов – люди сами становятся… врагами? Себя, человечности, мира… Грудь будто сковали стальные пальцы. Вивьен нечем было дышать.
Лорел… те люди… Бэтани…
Что, если Бэтани решит пойти в академию? Зачем Вивьен написала то письмо?! Возможно, она заманила сестру в ловушку?
А Розалин? Почему Вив согласилась оставить ее одну? Вдруг Рози… тоже погибнет? И даже никто ничего не узнает, некому будет ее оплакать.
А что скажут ее родителям?
Вивьен встала с койки, не в силах вынести эти мысли. Она оделась и тихонечко постучала в дверь, ведущую из вагона в тамбур.
– Эй, вы меня слышите? Позовите, пожалуйста, полковника Хейса.
– Сейчас, – недовольно проворчал голос.
Минут через десять появился полковник.
– Простите, если разбудила, – пробормотала девушка виновато.
– Ничего страшного, я не спал.
– Мне нужно прогуляться. Пожалуйста.
Они прошли по вагонам до платформ, из которых обычно строилась взлетно-посадочная полоса. Вивьен еще ни разу не видела их разобранными. Множество блоков разъединили, по бокам высились ограждения. Она подошла к краю. Ветер трепал короткие волосы. Они чуть отросли за несколько месяцев и теперь в самолете иногда немного мешались. Вивьен всегда мучил вопрос, зачем Левикот их отрезал.
Когда она увидела, что все в академии коротко пострижены, то поняла – не ради того, чтоб продать хвост. Но ни разу не спросила зачем.
А сейчас сообразила: их отрезают не для того, чтобы не лезли в глаза в самолете, не для того, чтобы быстрее мыть, а в знак покорности. Девушка коснулась шеи. Провела по волосам ладонью.
– Полковник, я переживаю,
– Думаю, что все хорошо.
– Можно с ней связаться?
– Нет. Ее самолет переведут на другую базу, когда все там подготовят. Что тебя беспокоит? – ласково спросил Хейс. Таким тоном говорил ее отец, когда Вивьен в детстве снились кошмары.
Бэт всегда звала на помощь папу, если Вив просыпалась ночью в слезах.
– Мы стали убийцами.
– Неправда. Я считаю, на войне нет убийц. Мы защитники. Все люди рождаются не для того, чтобы убивать, а чтобы защищать.
– Война сделала из нас чудовищ. И больше никогда мы не будем такими, как прежде. И Лорел не вернется. Ее больше нет. Нет. – Вивьен вцепилась в перила – аж костяшки побелели – и вглядывалась в проносящуюся перед глазами черноту.
Мимо порхнула тень – то ли сова, то ли летучая мышь.
– Нет, люди сами захотели превратиться в монстров, – заключила она.
– Вивьен, ты лично выбираешь, кем быть, и кого оберегать. Если бы не авиатрисы, возможно, спустя несколько лет Лерийская Республика стала бы наступать в ответ. Их войска дошли бы до твоего родного города, убили бы твоих родителей… Но ты способна сдержать варваров. – Полковник по-отцовски приобнял Вивьен за плечи, и девушка склонила голову ему на грудь.
Слова Хейса успокаивали. Даже если теперь она считала себя чудовищем, приятно услышать, что кто-то думал иначе.
Глава 20
Больше месяца потребовалось Левикоту, чтобы набрать новую группу авиатрис. На этот раз пятнадцать человек – несомненный успех. Можно сказать, неожиданный. Столько здоровых кадетов. И главная удача – никто не пытался сбежать. Кто-то радовался, кто-то нет, но фокусов не выкидывали. Ликование для всех чиновников и служащих, задействованных в процессе и посвященных в его тайны.
Вот уже неделю кадеты жили в академии, посещали занятия. Эбигейл не переставала удивляться, что никто не чудил, не устраивал сцен. Самое радостное – никто не пострадал от хищных, садистских лап рекрутеров. Эбигейл много раз просила Томаса проследить, чтобы перестали нанимать людей вроде Левикота. Но, к сожалению, мужчины считали его методы действенными.
Ну а Левикот слыл искусным следователем еще со времен работы в полиции, когда читал лекции о том, как выйти на след преступника, и раскрывал громкие дела, касающиеся безопасности Империи, в том числе загадочное убийство предыдущего правителя. Непонятно, зачем он променял свой статус и должность на такую, пускай и почетную, но все же не столь важную работу.
Господин главный рекрутер два дня ошивался в академии, якобы для обеспечения порядка. Эбигейл еле его выдворила.
В том, что никто не погиб во время третьего официального отбора, Эби видела свою заслугу. Особенно удалось последнее интервью на радио. Графиня блистала красноречием и чудесными новостями. Несмотря на каверзные вопросы журналиста, ей удалось перевести фокус внимания на то, как отряд авиатрис разбомбил мятежников, которые пытались пересечь границу Этрийской империи и устроить диверсию в приграничном городе Керне. Эбигейл рассказывала о слаженной работе пилотов и разведке, о новейших стратегических разработках Империи и о всяком прочем.