Баба Люба. Вернуть СССР 4
Шрифт:
— Хватит! — Анжелика разрыдалась.
— Ты же сама просила, — пожала плечами я.
Да, это было жестоко. Но пусть она расстанется с иллюзиями и выплачется сейчас, чем потом останется с этой Машей в Америке и попадёт в нехорошую историю.
— Ты просто не хочешь, чтобы я осталась здесь с мамой! — зло выпалила Анжелика.
— Почему не хочу? — ответила я, — мы же договорились, что Ричард привезёт твои документы, одежду и Изабеллу. Так что всё мы обсудили. Ты же сама прекрасно слышала. Только нужно, чтобы Маша денег на билеты своим детям дала, а то у меня нету столько. Даже если мы дом дела
— Я тебя уже знаю! — завелась Анжелика, — ты специально ей так это всё описала, чтобы она не согласилась меня забрать!
— Что не так опять? — сделала наивный вид я. — Что я не так ей описала?
— А зачем ты ей сказала про Ричарда и Изабеллу, что они тоже приедут? — зарыдала Анжелика.
— Затем, что они твои брат и сестра. Родные брат и сестра. И ещё совсем маленькие. Вот скажи, Анжелика, ты готова их бросить в России навсегда и больше никогда не увидеть? Ты готова отказаться от Ричарда и Изабеллы взамен на красивую сытую жизнь?
Анжелика всхлипнула и посмотрела на меня круглыми от изумления глазами.
— А теперь делай выбор, — тихо сказала ей я, — и его должна сделать только ты сама. Я сейчас схожу к Валентине Викторовне, а, когда вернусь, ты сообщишь мне о своём решении. И не беспокойся, я приму любой твой выбор.
С этими словами я вышла из комнаты, оставив там плачущую Анжелику.
Мне было её очень жаль. Но по-другому я не научу её не совершать ошибок. Мне не нужно, чтобы она потом всю жизнь себя корила за неправильно сделанный выбор.
Я тихо прошла по коридору.
Комната Валентины Викторовны была в самом конце.
Я прошла мимо комнаты Ляховых. Там, а стеной слышались гневные крики. Кажется орали они хором.
И эти развлекаются…
У двери Валентины Викторовны я чуть замешкалась, подыскивая слова, которые я ей скажу. А затем решительно постучала.
Глава 13
— Любушка! — то ли обрадовалась, то ли удивилась моему появлению Валентина Викторовна. — Заходи. Случилось ли что?
Я вошла. Наша переводчица сегодня явно устала — под глазами тёмные круги, морщинки стали гораздо заметнее. Явно день для неё был трудным. Ну а конечно — столько переводить для полицейских и наших.
— Извините, Валентина Викторовна, вы устали, я вижу, — я сделала паузу, и не ошиблась.
Переводчица моментально ответила:
— Ну что ты, Люба! Как бы я не устала, но чайку мы с тобой выпьем. У меня как раз коробка имбирных пряников есть — представляешь, Арсений Борисович дал.
Ого! Я уже немного изучила Благообразного и поняла, что он так-то жадноватый. И если он вот так запросто всучил ей целую коробку явно недешевого печенья, значит, дал команду не распространятся о том, что было в полицейском участке. А мне как раз нужно было всё выяснить.
И вот что теперь делать? Но вслух сказала:
— Замечательно! — моя улыбка была абсолютно искренней и радостной (ведь я сегодня не только без обеда осталась, но и без ужина).
Мы устроились за небольшим письменным столом, который был в номере Валентины Викторовны и принялись пить чай.
Пора было переходить к разговору, и начать я решила издали:
— Валентина Викторовна, я всё устроила! — заявила я и взяла ещё один
— Что именно, Люба?
— Насчёт детей. Ну, мы недавно обсуждали, — ответила я, — мы встретились с родной матерью Анжелики и договорились, что она её забирает. А Ричард потом привезёт все документы и Изабеллу.
— Так это же прекрасно! — Валентина Викторовна аж в ладоши захлопала от радости, но потом поняла, что неуместно такое проявление эмоций, и торопливо поправилась, — я просто рада, что они будут с родной матерью! И ты такая молодец! Такая благородная, что свела их всех вместе! В жизни всякое бывает, но дети должны быть с матерью!
Она ещё некоторое время позаливалась соловьём на эту тему. Я взяла себя в руки и выдержала, хоть и неприятно было и от её слов, и от того, что я сейчас всё это вру. Но теперь, даже если она спросит у Анжелики, правда ли это, так она подтвердит. Ведь мы это действительно с Машей обсуждали. А в том, что из этого хоть что-нибудь получится — я сильно сомневалась. Я вообще, честно говоря, считаю, что мы больше эту Машу никогда и не увидим. Но ни Анжелике, ни Валентине Викторовне о моих мыслях знать не обязательно.
А пока ситуация в таком вот «подвешенном» состоянии, нужно постараться извлечь из этого максимальную пользу.
Вот я и подстаралась.
— Но тут такой момент… сложный момент… — сделала вид, что озабоченно замялась я (эх, такая артистка во мне пропадает! Станиславский нервно курит в сторонке!).
— Какой момент? — резко оборвала свой довольный щебет Валентина Викторовна.
— Из-за этого случая… ну с полицией… — я опять замялась, сделав выразительную паузу, но Валентина Викторовна не среагировала, поэтому я жахнула контрольный, — Пивоваров говорит, что там с документами на опеку нужно быстро всё провернуть, там сроки какие-то сжатые… А я не знаю, что происходит из-за этих мужиков наших и надолго ли мы тут застряли?
— Ах, ты об этом! — Облегчённо усмехнулась Валентина Викторовна, — Арсений Борисович говорит, что мы уедем, а вот они останутся.
— И мы их бросим? — сделала огромные глаза я.
— Ну, раз они виноваты… — развела руками она.
— А они точно виноваты? — закинула удочку я, — Там всё уже доказано?
— Да нет же! — понизила голос до еле слышного шепота Валентина Викторовна, — Но я не могу говорить, я Арсению Борисовичу обещала молчать.
— Но мне же можно! — тоже перешла на шепот я, — по-родственному. Нам же нужно рассчитать, как быть с документами на детей. Понимаете, у Маши, это мать Анжелики, Ричарда и Изабеллы, денег на три билета для них не хватит. Только на два. Поэтому Анжелике придётся тут оставаться. А нужно же понимать, как с визой быть.
Я врала так вдохновенно, что даже сама поверила:
— И понимаете, в чём ещё загвоздка, Изабелла… она же инвалид, для неё специальные условия перевозки должны быть, инвалидное кресло, а это всё в ихних буржуйских аэропортах недёшево. Нужно сориентироваться. Если, конечно, вы не хотите, чтобы Изабелла осталась с нами.
От этих слов Валентина Викторовна чуть чаем не поперхнулась.
— Просто тогда Маша сможет Изабеллу только через полтора года забрать, понимаете?
Валентина Викторовна понимала. А я продолжила давить на психику бедной женщине: