Бабло
Шрифт:
— Ладно. Но если я упаду — вы меня оживляете энергетиком! — ответил Иван, ритмично набивая текст на клавиатуре.
— Да-да, — ответил Чен, улыбаясь. Он включил чайник с водой и, точно контролируя температуру закипания воды до восьмидесяти градусов, залил её в чайник с зелёным чаем.
— Всего двести миллилитров зелёного чая повышают концентрацию на сорок процентов, не вызывая побочных эффектов, — будто проводя священный ритуал, произнёс Чен.
Раджеш, дорисовывавший на чайнике
— А ещё он делает тебя дзен-мастером.
Чен разлил чай по чашкам. Все сели вокруг стола, улыбнулись, переглянулись и сделали по маленькому глотку из стеклянных чашек.
— Ну как? — спросил Чен.
— Никак, — резко ответил Иван. — Вода водой!
Чен налил ещё кипятка и дал чаю немного настояться. Снова разлил всем в чашки, попробовал чай и выдал:
— Программисты, пьющие зелёный чай, делают на двадцать пять процентов меньше ошибок в условиях стресса.
— А те, кто пьёт чай с ромом? — поинтересовался Раджеш.
— Те пишут код, который потом сами не понимают, — ответил Иван улыбаясь.
Чен провёл ладонью над паром:
— Первый глоток — осознай задачу. Второй — отпусти лишнее. Третий…
— Третий — найди проклятую утечку памяти, — перебил Иван, но чай неожиданно обжёг язык.
Раджеш вдруг поднял чашку:
— В Индии говорят, что «чай — это жидкая медитация», а ещё говорят, что он помогает не убивать коллег.
Все дружно рассмеялись.
— Давайте я вам куплю пивка, а? Уже конец рабочего дня, — нахмурив брови, сказал Иван. — Зачем пить эту зелёную жижу? Ну не вставляет она меня. Пива охота, что аж мочи нет!
Глава 33. Пульс эмоций
Офис тонул в синеве ночных экранов. Иван, откинувшись в кресле, пялился в строки кода, будто пытаясь выжечь их взглядом. Чен методично щёлкал графиками на трёх мониторах, а Раджеш, устроившись на подоконнике, грыз печенье в форме смайликов.
— Эмоции — это просто химия, — проворчал Иван, вбивая в консоль очередную функцию. — Дофаминовые всплески, серотониновые паттерны… Мы моделируем поведение, а не создаём истерику.
Раджеш открыл глаза, и в них отразились блики голограммы:
— А зря. Без эмоций наш алгоритм станет психопатом.
— Речь о концентрации внимания, — Чен игнорировал метафоры. — Современный человек переключается между задачами каждые три минуты. Наша модель должна учитывать это.
— Что именно ты предлагаешь? — повернувшись в сторону Чена спросил Иван.
Чен поднял палец вверх, не отрываясь от экрана:
— Неточность. Даже если разложить любовь на гормоны, остаётся тринадцать процентов шума. Именно он делает человека человеком, а не биороботом.
— Шум? — Раджеш прыгнул с подоконника, рассыпая крошки. —
Иван потянулся за энергетиком:
— Ты предлагаешь заложить в алгоритмы хаос?
— Именно! — Раджеш схватил маркер и нарисовал на доске кривую. — Смотри: обычная нейросеть учится на паттернах. А мы добавим генератор случайных отклонений. Как генетические мутации, только для эмоций!
Чен вдруг оживился:
— Да это же теория хаотической адаптации. Если смоделировать стохастические всплески в рамках заданных параметров…
— Эй, вы оба! — Иван хлопнул ладонью по столу. — Мы не философский кружок. Нам нужен алгоритм, который предсказывает поведение человека. Точность должна быть девяносто девять процентов, срок — вчера.
Чена как будто ударило током:
— Раджеш вчера подкинул классную идею насчёт пульса эмоций. Что если мы выделим основные эмоциональные всплески и сопоставим их с психометрическими данными?
— Хорошо, — ответил Иван и запустил моделирование.
Модель резко сжалась, затем выбросила щупальца данных. Процент точности пополз вниз. Девяносто, восемьдесят, сорок процентов…
— Что это? — Раджеш потянулся к клавиатуре.
— Янус самообучается, — сказал Иван, отстранив его. — Смотри: вместо анализа прошлого, он генерирует новые эмоциональные цепочки. Как мозг в экстренной ситуации.
Цифры упали до нуля. На экране всплыло сообщение: «Модель несовместима с человеческой психологией».
Раджеш рассмеялся:
— Янус только что назвал человечество бракованной версией. Может, он прав?
Иван вырубил тестовый сервер. В тишине офиса зазвенел натянутый смех Чена:
— Интересно. Мы пытались моделировать пульс эмоций, а получили пропасть.
— Или дверь, — Раджеш подбросил печенье. — Нам надо пересмотреть когнитивные показатели в нашей модели. Уборщица и директор по разному проявляют эмоции.
— Нам надо пересмотреть сортировку групп по интеллекту и мышлению, — добавил Иван. — Что скажешь, Чен?
— Да-да, — с мягкой улыбкой ответил он, даже не смотря в сторону Ивана и думая о чём-то своём. Его взгляд замер на стене, где висели схемы нейронных сетей, перечёркнутые санскритскими символами.
— С интеллектом мы можем решить вопрос так, — Иван ткнул в голограмму, выделяя зону префронтальной коры. — Берём стандартные тесты, добавляем логические цепочки, алгоритмы распознавания…
— Не просто, — перебил Чен, переводя на него взгляд. — Наш стандартный тест не учитывает культурный бэкграунд. Азиатская и европейская логика — они разные.