Багряная летопись
Шрифт:
— Согласен с тобой, Саша, старый друг, — пробасил Максим, решительно пристукнув ребром широкой, как лопата, ладони по коленке. — Отказываться от нее было бы делом глупее глупого. Но и до конца раскрываться не будем. О Сидоркине, к примеру, знать ей незачем. Пущай взаимный контроль будет — вот и проверим: точно у них совпадет или перекос получится.
— Это правильно, — качнул седой головой Шельменцев.
— А кличку ей придумаем такую, чтобы в голову никому ничего не пришло: хоть бы и «Колька-Колосник», а? — Максим хитро подмигнул друзьям.
— Ну
Так в одни и тот же час волею обстоятельств Наташа Турчина стала подпоручиком колчаковской армии и красным подпольщиком Колькой-Колосником.
Ночь с 7 на 8 апреля 1919 года
Самара
Поздно вечером дежурный по штабу постучал в кабинет Фрунзе:
— Товарищ командарм! Вас срочно к прямому проводу вызывает командующий фронтом.
— Хорошо, иду! — Фрунзе запер кабинет и быстро прошел в аппаратную. «План?.. Утвердили?.. Отклонили?.. Ну-ка, ну-ка…» Сложно устроен человеческий мозг: десятки ассоциаций, планов, предположений зазмеились одновременно — как бороться, если отклонили, что конкретно делать, если утвердили — и все это разом, и все это в какие-то считанные секунды.
Телеграфист отбил: «Фрунзе у аппарата». В ответ тотчас заработал приемный аппарат, выпуская узкую белую ленту. Фрунзе взял ее в руки, стал читать точки-тире, привычно переводя их в слова: «Предлагаю возглавить в оперативном отношении все четыре армии южного крыла фронта, приняв командование кроме 4-й и Туркестанской еще 1-й и 5-й армиями. Отступление 5-й армии остановить, нанести контрудар на основе вашего замысла. Соответствующий приказ получите. Отвечайте ваше согласие. Здесь предреввоенсовета. Комфронтом Каменев».
Еще не отстучала морзянка, а мысль Фрунзе заработала стремительно и напряженно над заданной загадкой: «Троцкий буквально на днях вновь энергично отстаивал свой план — отход за Волгу. Почему же так вдруг, внезапно он соглашается с моим контрударом? Ленин! Ленин повернул все, как надо!.. Но если наши делегаты не сумели ему вручить план? Тогда что же? Троцкий хочет убедить всех на примере возможной неудачи, что его план — единственно верный?.. Но что бы там ни было, согласие на контрудар дано, и это главное! А все ли я верно рассчитал? — мелькнуло в тысячный раз. — Все! Однако и выполнять наш замысел поручают мне. Четыре армии, не много ли, Миша? На том конце провода ждут ответа. «А что если Фрунзе оробеет?»
Да, совсем еще недавно говорил я в Иваново-Вознесенске Новицкому: мне бы полк, лучше конный, с ним бы справился… Что же, опыт кое-какой уже есть, понимание обстановки, видимо, тоже, раз стал возможен такой разговор, как сейчас: «…нанести контрудар на основе…»
— Передавайте, — уверенно и весело сказал он телеграфисту: — «Учитывая сложившуюся обстановку, согласен принять на себя командование с условием предоставления мне необходимой оперативной свободы действий и оказания помощи стратегическими резервами. Фрунзе».
Аппарат
Широкими шагами он вернулся в кабинет.
— Сергеи Аркадьевич! Пригласите ко мне Новицкого и пошлите машину за Куйбышевым, я его по телефону предупрежу.
— Слушаюсь! — Сиротинский вышел.
— Валерьян Владимирович? Прошу приехать ко мне. Дело уж очень важное. Машину выслал. Отлично, жду.
Он вынул блокнот, принялся быстро писать то на одной страничке, то на другой, то снова возвращаясь назад.
— Разрешите?
— Да, входите, товарищи, входите. — Он встал и энергично отодвинул стул, не в силах сдерживать возбуждения. — Поздравляю с высоким назначением: оба вы отныне являетесь членами Военсовета Южной группы Восточного фронта, образованной из четырех армий.
— Что это значит, Михаил Васильевич? — Новицкий требовательно посмотрел на Фрунзе.
— А вы? — Вопрос Куйбышева прозвучал мгновенно.
— Да и я с вами. — Фрунзе снова улыбнулся, но тут же стал серьезным: одни заботы позади, впереди неизмеримо большие. — Итак, наш план принят — это главное, ради чего я вас пригласил.
Куйбышев и Новицкий взволнованно переглянулись.
— Только что по прямому проводу вызывал меня Каменев в присутствии предреввоенсовета и предложил принять командование еще и над Первой и Пятой армиями, иначе говоря, над Южной группой из четырех армий. Я дал согласие.
— Очень хорошо! Поздравляю! — Куйбышев крепко пожал его руку и возбужденно зашагал по комнате.
— Что ж, фактически мы оказались готовы к этому назначению, — задумчиво ответил Новицкий, — а это главное.
— Так что же, дорогие товарищи, за работу? — спросил Фрунзе.
— Чего уж медлить, — согласился Куйбышев. — Прежде всего докладываю: сейчас в Самаре сосредоточено до трех тысяч мобилизованных коммунистов, проходивших военное обучение. Я думаю, большую часть следует отправить в ударную группу, а остальных — в Пятую армию, чтобы остановить ее отступление.
— Отлично, вот этим и займитесь завтра же. Федор Федорович, я попрошу вас подготовить приказ о создании ударной группы под командованием командарма Первой товарища Гая и о немедленном сосредоточении всех ее частей в районе Бузулука.
— Будет выполнено.
— А сейчас пойдем в аппаратную.
С помощью телеграфа они быстро соединились со всеми штабами армий. Фрунзе переговорил с командармом Первой Гаем и Пятой — Тухачевским, сменившим недавно Блюмберга. Уведомив их о создании под его руководством Южной группы армий, он твердо потребовал положить конец дальнейшему развитию наступления противника. Командарму Пятой была обещана помощь и личный приезд в штаб его армии. Командарму Первой приказывалось принять командование ударной группой. Всем командармам категорически было предложено доносить о положении на фронте ежедневно, активизировать разведку с целью изучения намерений противника.