Бактерия 078
Шрифт:
Фукуда прервал рассказ. Видно было, что ему тяжело, очень тяжело вспоминать детали этого давно происходившего разговора. Глаза трех его собеседников внимательно следили за выражением его лица.
– Кто был этот генерал - об этом я узнал только через год, когда попал в его «отряд», - продолжал Фукуда.
– Имя его было Исии…
– Что?!
– разом вскрикнули собеседники.
– Да, Сиро Исии, преступный маньяк, который хотел заразить чумой все человечество и убить людей бактериями. Вы, наверно, читали отчеты о процессе в Хабаровске и знаете о тех преступлениях, которые творил Исии… Так вот, я… - горько усмехнулся Фукуда, - я был одним из тех, кого Исии лично
Дрожащими руками Фукуда взял сигарету. Потом несколько раз пытался зажечь спичку, но ломал ее и никак не мог закурить. Косуке подал ему огня.
– Успокойся, - тихо сказал Ямада, - это дело прошлое. Важно то, что ты в конце концов все понял.
– Неправда!
– прохрипел Фукуда.
– Вы совсем не то думаете. Вы в душе презираете меня, и остальные тоже презирают!
– Успокойся!
– Ямада встал и, подойдя к Фукуде, положил ему на плечо руку.
– Никто тебя не презирает. Хорошо, что ты вырвался из этого ада и стал человеком… Продолжай!
Жадно затянувшись несколько раз подряд, Фукуда овладел собой. Голос его теперь звучал глухо и несколько апатично:
– Что было дальше? Из Киото я приехал в Токио. В генеральном штабе меня направили к одному полковнику. Не помню даже его фамилии, да это и не имеет особого значения. Он долго говорил со мной о политике. Особенно подробно допытывался он о моем отношении к Советской России и коммунистам. Мои ответы, видимо, удовлетворили его. Я получил необходимые документы, направление и особый пропуск. Полковник разъяснил, что я должен выехать в Синцзян, где размещен штаб Квантунской армии , а уже оттуда меня направят непосредственно к месту службы. Пропуск я обязан хранить как зеницу ока и предъявить лично начальнику первого отдела штаба армии. Кроме того, полковник сказал, что с этого момента я уже являюсь офицером специальной службы и поэтому подпадаю под действие особых уставов. Никто не должен знать, что я еду в такую-то часть, никто не должен знать, что я буду работать бактериологом.
– Ты был в «отряде 731»?
Этот вопрос был задан так неожиданно, что Фукуда в первую минуту не понял и удивленно взглянул на секретаря. Тог смотрел холодно, взгляд его был острым.
– Да… - тихо ответил Фукуда.
– Теперь я кое-что понимаю, - сказал секретарь, обращаясь к своим товарищам.
– По крайней мере, понимаю причину нервозности генерала Канадзавы.
– Канадзава?
– воскликнул Фукуда.
– Канадзава?.. Этот убийца, этот жандармский пес, которого проклинает каждый житель Харбина?.. Что вы говорите? Ничего не понимаю!
– Я тоже еще не понимаю многих вещей, товарищ Фукуда, - усмехнулся Ямада.
– Надеюсь, мне поможет их попять твой дальнейший рассказ. Но сначала я хотел бы тебя спросить об одном: твои взгляды изменились, как я догадываюсь, еще во время войны, но знал ли об этом Канадзава?
– Да, - глухо сказал Фукуда.
– Даже слишком хорошо знал. Когда…
– Подожди, - прервал его Ямада, - не забегай вперед. Говори по порядку обо всем, что ты видел и пережил. Я знаю, что это страшные вещи и о них говорить тяжело, но если ты уже начал рассказывать, то преодолен и эти трудности. Извини, что я прервал тебя! Я не мог понять, почему Канадзава так горячо заинтересовался твоей особой. Теперь все ясно. Я думаю, что дальнейшее изложение твоей истории разъяснит нам и причину того, почему американцы питают к тебе не меньший интерес, чем Канадзава.
РАССКАЗ ФУКУДЫ У «МАШИНЫ» ПРОБУЖДАЮТСЯ МЫСЛИ
Фукуда долго не мог успокоиться. Его собеседники сидели молча. Они хорошо понимали его состояние и ждали, когда он овладеет собой.
– В Синцзяне я зарегистрировался в штабе Квантун-ской армии, нашел начальника первого отдела и вручил ему свои документы. Он отобрал у меня старый пропуск и выдал взамен новый, который я должен был предъявить в «части». Меня отправили в Харбин. Нужно ли вам говорить, что мне все время напоминали о строжайшем соблюдении военной тайны… В японской военной миссии в Харбине мне сказали, что я должен ехать на станцию Пинфань.
Туда я прибыл поздно вечером. Военный комендант в Пинфане велел мне обождать и куда-то позвонил. Через несколько минут послышался шум мотора. В комнату вошел майор. Он тщательно проверил мои документы и только после этого представился мне. Фамилия его была Ромуси.
Автомобиль уже ждал нас. Ехали мы всего несколько минут, но за это короткое время у нас трижды проверяли документы. Я понял, что место, где мне предстоит продолжать свою службу императору, охранялось очень строго. Ромуси был неразговорчив, и это придавало нашему короткому путешествию характер таинственный и загадочный. Мой проводник сказал только, что о дальнейшей своей службе я узнаю в штабе «части». Я попытался выяснить, что это за «часть» и почему ее так усиленно охраняют. В конце концов Ромуси сказал мне, что наша «часть» является «отрядом 731» и входит в состав Квантунской армии. Ее задача - обеспечение питьевой водой войск императорской армии и профилактические мероприятия против различных эпидемий.
Этого мне было достаточно. Я уже видел себя в научной лаборатории склонившимся над микроскопом и: пробирками. Тогда я еще верил, что буду бороться с болезнями,- добавил Фукуда с иронией.
– Нет смысла подробно останавливаться на этом. В общем, я был назначен в отделение майора Киоси и выполнял там лабораторную работу, главным образом по определению, различных видов возбудителей чумы, тифа и холеры. Я тогда не интересовался ни тем, откуда поступает кровь больных людей, ни тем, с какой целью проделывается вся эта работа. Единственным интересующим меня вопросом был лишь один: почему мне не разрешали входить в остальные помещения «отряда»? Я мог свободно передвигаться только на территории трех корпусов. Мои коллеги-офицеры, работавшие в других, недоступных для меня помещениях, ничего не говорили о своей работе. Это может показаться неправдоподобным, но я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из них хоть словом обмолвился о том, что он делает, над чем работает, чем интересуется.
Время от времени кто-нибудь из старших офицеров посещал корпус, в котором работал я. Особенно интересовался моей работой один полковник.
– Фукуда стиснул кулаки и сжал губы так, что они стали похожи на две узенькие бледно-розовые полоски.
– Звали этого мерзавца Отомура. Он был необычайно любезен и вежлив. Я не любил этого человека, хотя и не мог его ни в чем упрекнуть. Он вызывал во мне инстинктивное чувство отвращения. Отомура носил большие очки с выпуклыми стеклами в толстой черной оправе. Глядя на его лицо, я представлял себе кобру, которая взглядом усыпляет свою жертву, чтобы затем убить ее.
Отомура очень хвалил меня за успехи в работе и обещал быстрое повышение. Оно действительно пришло очень скоро.
Заканчивался 1942 год. В орбиту войны были втянуты миллионы людей. Нам рассказывали чудеса о победах Гитлера в Европе и операциях пашей армии на Тихом океане. Майор Киоси потирал руки от удовольствия, рассказывая об успехах гитлеровцев в России. По его словам выходило, что через несколько дней или не больше как через несколько недель Советский Союз будет стерт с лица земли, а тогда все богатства Сибири станут собственностью нашей империи. Сообщения с фронтов меня не интересовали. Я слепо верил в могущество императора и непогрешимость всех его дел. Правду я узнал позднее.