Балаустион

Конарев Сергей

«Он скорее отправит вас всех к палачу, болваны»

Горгил покачал золотой маской.

– Без этого осуществление плана значительно осложнится… Гм… пожалуй, я нарушу правила и раскрою секрет мероприятия, и ты скажешь, что думаешь по этому поводу.

И убийца подробно, останавливаясь на деталях, поверил молодому стратегу свой новый замысел. Было уже заполночь, когда Горгил, наконец, замолчал и молча уставился на элименарха, ожидая его реакции. Леотихид, переваривая услышанное, задумчиво почесал бровь.

– Хм, неплохо задумано, впечатляет,

клянусь бородой Зевса, – признал он. – Но… человек, которому отведена главная роль… Не слишком ли большие надежды ты на него возлагаешь? Что будет, если он передумает?

– Не думаю, – в глазницах золотой маски блеснули огоньки. – Я давно знаком с человеческими слабостями и являюсь их коллекционером. Упомянутый же человек подвержен слабости, которой я не чаял встретить в лакедемонянине. Было совсем нетрудно найти его болезненную точку, слегка нажать на нее, как он дал согласие сотрудничать. Полное и безоговорочное. Ты, господин элименарх, можешь повидаться с ним и убедиться в этом сам.

– Гм, – кашлянул Леотихид. – Возможно, я так и поступлю.

Всегда приятно видеть сломленного противника.

– И я могу рассчитывать, что ты поговоришь с братом насчет того пункта, где нам требуется помощь?

– Можешь, – неохотно обронил элименарх. Он бы вовсе не хотел впутывать в эту грязь Эвдамида, вечно колеблющегося между честью и необходимостью.

– Прекрасно, господин стратег. Тогда я хотел перейти к следующему делу.

– Хм? – Леотихид скрестил на груди руки, недоверчиво глянул на убийцу.

– Помнишь ли ты, господин элименарх, свою просьбу сообщить, если я получу еще заказы в вашем городе? Я обещал тебе это и исполняю обещание. Тем более что дело снова касается людей, тебе небезызвестных.

– Мне – что? – поднял бровь Агиад. – Что-то не пойму. Говори толком, кого… кого тебе поручили кончить? Раз мы разговариваем, то я делаю вывод, что не меня или моего брата. Или желаешь, чтобы мы перебили цену твоему заказчику?

– Этой ночью, – убийца пропустил тираду стратега мимо ушей, – ко мне прибыл человек от одного из членов «альянса» с просьбой о стандартной услуге. Мои вероятные клиенты – обрати внимание, стратег, что я решил не принимать заказ, не поговорив с тобой – это небезызвестный в Спарте афинянин Леонтиск, сын Никистрата, и новый человек Эврипонтидов, недавно прибывший из Афин вместе с вышеупомянутым Леонтиском под именем Пилона.

– Если я правильно тебя понял, ему поручили порешить того молодчика, сына этого афинского деятеля… э-э…

– Терамена Каллатида, – подсказал Леотихид, задумчиво поправив кончиком кинжала фитиль масляной лампы.

– Интересно, кому так насолили эти беспокойные искатели приключений? – поинтересовался царь.

– Самому Демолаю, афинскому архонту, – хмыкнул младший Агиад. – Сын Терамена и знакомый тебе афиненок Леонтиск, дружок Пирра Эврипонтида, удирая из Афин, едва не прикончили сына архонта, поэтому папаша не пожалел денег, чтобы им отомстить. Однако Горгил не смеет приступить к делу без нашего… э… без твоего разрешения.

– Что, и афиненка тоже? – хмуро спросил Эвдамид.

– И его, – Леотихид пожал плечами. – Впрочем, тебе нет нужды

соглашаться. Я и сам не питаю, как ты знаешь, любви к шайке Эврипонтидов, но избавляться от них подобным способом… как-то подловато, нет?

Царь вдруг изменился в лице, как будто его озарила неожиданная мысль.

– Погоди… – невнятно пробормотал он. – Похоже, сами боги посылают эту возможность…

– Что? – не понял элименарх.

– Тихо, дай подумать, – Эвдамид надолго замолчал, уставившись на вертикальный язычок пламени. Леотихид, несколько удивленный реакцией брата, не стал мешать ему размышлять. Откинувшись на спинку стула, он терпеливо ждал. Мысли элименарха вернулись к разговору с Горгилом. По завершении беседы, уже собравшись уходить, он все-таки сказал убийце, что хотел.

Правда, брату об этом знать не обязательно.

– Господин Горгил, с момента нашего прошлого разговора меня мучает одна сумасбродная идея…

– Слушаю внимательно, – голос из-под маски показался настороженным.

– Ты заявил, как бы между прочим, что мог бы побить меня в поединке…

– Да. И что же? Я задел твою воинскую честь?

– Дело не только в этом… Я, знаешь ли, страстный почитатель воинского мастерства, особенно того раздела, который зовется гопломахией или, иначе, фехтованием. Как ты отнесешься, если я предложу поединок, по завершении твоей миссии, разумеется. О, конечно, не насмерть – скажем, тупым оружием?

Несколько мгновений висело молчание. Золотая маска была неподвижна.

– Невозможно, – ответил, наконец, Горгил. – Я не занимаюсь искусством из любви к искусству. Бесцельная победа – это почти поражение.

– Хорошо, – молодой стратег почувствовал азарт. – А если организовать заклад? И зрителей – разумеется, ограниченное количество, из высшей прослойки? Ручаюсь, все спартанцы поставят на меня. В случае победы ты мог бы уехать из Спарты с увесистым мешочком золота.

– Предложение заманчивое, но неисполнимое. Я не могу сражаться в маске, – убийца небрежно взмахнул у щеки. – И тем более не могу открыто показать лицо.

– Столько отговорок не придумает и пугливая девственница, – насмешливо улыбнулся Леотихид. – По-моему, ты просто боишься биться.

Неожиданно убийца расхохотался. Эти скрипучие и гортанные звуки были довольно жуткими, особенно в сравнении с мягким кошачьим голосом.

– Хорошо, молодой человек, – просмеявшись, выдохнул Горгил. – Будь по-твоему. Только не льсти себе надеждами, что я купился на твои дешевые уловки. Меня интересуют только деньги. Итак, если тебя устроит заклад в талант золотом, я согласен на поединок.

– Талант? – Леотихид был ошеломлен аппетитами мастера убийств.

– Хочешь сказать, что это для брата царя это невероятная сумма? – с легким презрением спросил Горгил.

– Хм, я смогу достать эти деньги, – решительно тряхнул гривой стратег.

– Прекрасно! В таком случае в последний день моего пребывания в Спарте я освобожу тебя от них. Условия: бьемся без панцирей и щитов затупленными мечами одинаковой длины. С собой возьмем только по одному человеку. И по мешочку с монетами. Уединенное место – за тобой, господин элименарх.