Балканы
Шрифт:
Бегущая вода будто расслабляющая музыка на сеансе у «мозгоправа». Никогда я не прибегал к их помощи, но психология — весьма серьёзная штука. После утренних событий я задумался о ней.
Я продолжал смывать с ладоней грязь и кровь. Не так просто отмыться от следов сегодняшней перестрелки. Как и понять психологию Предрага Тадича.
Виталик уже пару часов, как уехал в Белград, чтобы по горячим следам призвать к ответу подполковника. Но он ли предатель?
— Сергио, кушать пора. Ты скоро? — постучалась в дверь ванны
— Скоро мать. Заканчиваю, — громко сказал я.
Закончив в ванной, я вышел в гостиную, где уже всё было готово к утренней трапезе. Великолепный запах жареного мяса и свежей выпечки бил в голову не хуже приклада автомата.
Несмотря на утреннюю схватку с наёмниками, гостеприимство моих друзей-сербов не сошло на нет. За столом сидели двое бойцов из отряда Виталика, которых Анна решила тоже накормить.
Ещё двое были снаружи.
— Присаживайся, Сергио! Надо покушать. Лёгкий завтрак сейчас очень нужен, — сказала Анна, выставляя на стол уже вторую тарелку с чевапами.
В понятие «лёгкий» завтрак вошли лепёшки, плескавицы, картофель в жареном и варёном виде. В качестве соусов айвар и каймак. Анна предложила ещё сделать поросёнка, но охрана попросила пока на улицу не выходить.
От фразы лёгкий завтрак один из бойцов чуть не подавился. Раненый Драгомир, сидевший во главе стола, похлопал его по спине. Да так, что парень чуть носом в тарелку с картошкой не окунулся.
— Спасибо, отец! — поблагодарил он Драгомира.
Дед в госпиталь и не собирался даже. «Доктор» из отряда Виталика осмотрел его и удивился, насколько повезло Драгомиру. А ещё отметил, что дед имеет несколько заживших пулевых ранений и до сих пор в хорошей форме.
Это и сподвигло Драгомира достать пузырёк любимой ракии и выставить на стол.
— Да будет! Ну-с, живели! — поднял он чашицу, но тут же её перехватила Анна.
— Нельзя! — пригрозила она ему скалкой.
На лице деда было большое разочарование. Но с хозяйкой он спорить не стал.
— Пойду, попробую Предрагу позвонить, — сказала Анна.
Один из охранников вопросительно посмотрел на меня. Понятно, что сейчас лучше этого не делать.
— Нечего ему звонить. Занят он, — громко сказал Драгомир.
Дед расстроенно посмотрел на Анну, а потом он же показал ей на кухню. Вижу, что дед тоже не особо стремился звонить Тадичу.
— Анна, к нему наш друг поехал. Скоро он приедет, — успокоил я Анну.
— Ладно. Кушайте.
Все хором поблагодарили бабушку и продолжили есть.
— Очень вкусно. Спасибо! — поблагодарили они стариков и вышли на улицу.
А у меня возникли вопросы к Драгомиру.
— Спрашивай, сынок. Отвечу, — тихо сказал дед, достав трубку и забивая её табаком.
— Что насчёт Тадича? Кем он вам приходится? — поинтересовался я.
— Сын моего фронтового друга. Его отец меня от смерти спас, когда мы в 1944 м под Баньицей
— Понятно. Вы сегодня ничего странного или необычного не заметили, кроме общеизвестных нам фактов? — спросил я.
Драгомир выпустил дым и придвинул к себе ракию.
— Тадичу было удобно, что ты живёшь у нас под присмотром. Каждый день названивал, чтобы узнать, чем ты занят.
— Мог бы и у водителя моего спросить. Он здесь постоянно был.
Дед пожал плечами и выпил немного из чаши.
— Не знаю, сынок. Я подозревал, что неспроста он тебя сюда привёз. Но чтобы такое организовать! Ночью он позвонил и сказал, чтобы мы ехали к нему в Белград. Мол, водитель нас отвезёт. Я спросил, что случилось, а он бросил трубку. Сказал только, что это на благо Сербии. А через час после разговора к нам ворвались бандиты.
— Почему вы не поехали?
Драгомир встрепенулся и встал со стула, слегка наклонившись над столом. Видно было, что через повязку проступала кровь. Деду было нелегко, но он стоял и смотрел на меня суровым взглядом.
— Это мой дом. Никуда я не поеду! Если помирать, то здесь, а не на чужбине. Да и если бы я знал, что за тобой придут наёмники, то всё равно бы остался. Я — сербский прапорщик народной армии, никогда бы не предал братэ! Запомни, сынок, на небе Бог, а на земле Россия.
Я помог Драгомиру переместиться на диван.
— Тише, отец. Тебе отдыхать нужно. Лучше всего лечит сон.
Но тут в дом вошёл один из бойцов.
— Сергио, нам пора. Местная полиция очнулась, а нам лишние свидетели не нужны, — сказал он.
Прикрытия Тадича у нас сейчас нет. А если увидят людей с оружием и очень странного «серба» в моём лице, много будет вопросов.
— Иди, сынок, — обняла меня Анна, а Драгомир крепко пожал руку.
Бабушка перекрестила, поцеловала меня в щёку и отпустила.
Через час меня вертолётом доставили в Батайницу. На аэродроме пока ещё царила обычная рабочая атмосфера.
С боевых вылетов возвращаются экипажи МиГ-21, быстро освобождая полосу и заруливая ближе к бетонным укреплениям. Техники быстро готовят к повторным вылетам самолёты, заправляя их топливом и подвешивая бомбы. Очередная ночь на боснийском фронте закончилась, и теперь началась дневная смена.
Что же касается МиГ-29х, я недосчитался двух сербских единиц. Возможно, ночной налёт на Белград не прошёл без потерь среди авиации.
У входа в подземное хранилище, меня встретил командир сербской эскадрильи МиГ-21 Синиша Предович. Выглядел он устало. Даже немного растерянно. Я заметил у его ног немало лежащих окурков на земле.
— Как ночь? — спросил я.
— Вступил в бой с Ф-16. Потеряли два истребителя. Один из лётчиков жив, а второй не успел катапультироваться.
— Понятно. А в твоей эскадрильи?