Балканы
Шрифт:
Он подошёл ко мне ближе и стал рассматривать МиГ-29. Особенно его заинтересовали воздухозаборники и стойки шасси.
— Усиленные! В первый раз такие вижу. Его как будто с…
— Корабля? Да, этот самолёт первым выполнил посадку на палубу авианесущего крейсера «Леонид Брежнев», — перебил я Гаврюка.
Валера задумчиво почесал затылок. Не ожидал он такого исторического факта об этой машине.
— Сергей, вопрос можно? — спросил Гаврюк, и я молча кивнул. — Ты по-прежнему меня считаешь предателем?
— Да,
— И никакие поступки не смогут тебя переубедить? Я был для тебя товарищем и другом. Учил всему, что умею. Прикрывал в бою. У тебя ничего не ёкает, когда ты мне такое говоришь?
Ай да Гаврюк! Умеет же прикрываться старыми достижениями.
— Прикрывал? Да. Был другом? Согласен. Учил? И это тоже отрицать не буду. Но ни одна из этих заслуг, не стоит одного твоего удара в спину. В преддверии большой работы я спорить с тобой не хочу. Но моё отношение к тебе не изменится и после выполнения задания.
Гаврюк цокнул языком и ушёл. Пройдя несколько шагов, он остановился и снова повернулся ко мне.
— Да, я оступился, Серый. Хотел жить красиво. Меня тошнило от нашей серости и однообразия. Оттого что многие заслуженные люди не могут себе позволить того, что есть на Западе. Жить достойно и беззаботно.
Я отнял ладонь от самолёта и подошёл к Валере ближе.
— И сейчас тошнит?
— Нет. Я был не прав. И понял это, когда оказался здесь.
Валера задумался. Видно, что он говорит искренне. По моему мнению, для Гаврюка Советский Союз перестал быть Родиной в ту самую новогоднюю ночь в Баграме. А может, и раньше.
— Мне никогда не понять, как можно променять Родину на красивую жизнь и деньги. Страна одевала, обувала, кормила, жильём обеспечивала. Я бы ещё понял, если бы тебе жрать нечего было, и ты с голоду подыхал. Но нет же.
Больше разговор продолжать я смысла не видел и ушёл в класс. Возможно, удастся поспать ещё, потому что в ближайшие сутки поспать возможности не будет.
Подготовка шла быстро. Как и обещал Виталик, он смог нам организовать поставку небольшой партии «изделий 170» и «170–1М». Проще говоря, это новые ракеты средней дальности. В будущем они должны будут иметь маркировку Р-77.
В обеденное время инженеры проводили для моих ребят быстрое ознакомление с новыми «подарками» от Виталика и советского ВПК. Я же слушал доклад от Казанова, что он нам привёз «из списка».
— Вот не люблю я себя нахваливать. Но я же молодец, верно, Серый? — бил себя в грудь Виталик, показывая на новое оборудование, которое в данную минуту подвешивают на самолёты.
— Я надеюсь, что в процессе доставки ты не оставил следов.
— Серёжа, ты говоришь обидно. Тихо и без шума привезли. Как учили. Ну скажи, что я молодец, — продолжал нарываться на комплимент Казанов.
У меня же голова была занята несколько другим. Вечером командир полка, которым сейчас
В их смелости я не сомневаюсь, а вот насколько они готовы к столь сложному бою — большой вопрос. Сербским лётчикам предстоит «пробить» нам дорогу к АВАКСУ, вступив в воздушный бой на модернизированных МиГ-21 против Ф-16, Ф-15 и, возможно, Ф-18. Даже на Су-27 и МиГ-29 это было бы сложно сделать.
А ещё где-то ждут своего шанса мои «американские коллеги» из спецгруппы. Не зря же организовывали похищение и охоту на МиГи.
— А ты в Черногории решил вопрос, как я просил? ОБУшники готовы работать?
Я говорил Виталику, что в районе Подгорицы неплохо бы было сделать пункт наведения и целеуказания. Если проще — посадить офицеров, которые будут наводить нас. Насколько мне известно, на аэродроме Голубовцы есть радиолокационная рота с локаторами П-18.
— Так, Сергей Родин, пока не скажешь что я молодец, ничего говорить не буду, — возмутился Казанов.
— Виталик — ты молодец! ОБУшники где?
Виталя обрадовался и заверил меня, что специалистов уже доставили на аэродром. Естественно, скрытно.
Я отвлёкся от разговора с Казановым, чтобы проверить моих лётчиков. Сейчас один из представителей ИАС объяснял парням, особенности 170го изделия.
— Обратите внимание на решетчатые аэродинамические рули. В сложенном положении они не выступают за габариты ракеты… — показывал инженер на хвостовую часть «изделия».
— И что это даёт? — поинтересовался Вася.
— Мы можем размещать эту ракету внутри фюзеляжного отсека, — сказал инженер, но Долгов только фыркнул.
Вася повернулся ко мне и развёл руками.
— И в какой фюзеляж мы будем её прятать?
— В МФИ-1. Такими ракетами рассчитывали оснащать самолёты следующего поколения, — добавил я.
— Сергеич, ты уверен, что она пролетит 100 километров? — спросил Долгов.
— 110, молодой человек, — поправил Васю инженер, сдвинув очки на нос.
– 130, если быть точным, — добавил я, указывая на ракету с маркировкой 1М, подвешенную на мой самолёт.
Визуально она слегка отличается от простого «170го изделия». Носовой радиопрозрачный обтекатель удлинённый, а хвостовая часть более обтекаемая. К тому же узлы крепления решётчатых рулей сильнее утоплены.
— Сергей Сергеевич, 130 километров — не самая точная характеристика для этой ракеты, — сказа инженер.
Я подошёл к самолёту и проверил, хорошо ли закреплена ракета на точке подвески.
— Знаю, что должны совпасть несколько условий. Но на испытаниях мы поражали цель на удалении 130 километров в переднюю полусферу. Всё, что дальше, под большим вопросом, поскольку на такой дальности полностью выгорит топливо и потеряется управление. А вот дальность первых модификаций действительно не более 90 километров.