Банка для пауков
Шрифт:
— Но послушайте, Тенгиз Иванович…
— Нет, это ты послушай, старый потрох, если ты еще раз посмеешь нарушать свои финансовые обязательства в отношении моих друзей, в том числе повышать в одностороннем порядке процентную ставку или сокращать сроки возврата ссуды, то мы тоже нарушим свои обязательства касательно охраны жизни тебя, твоей семьи, твоей аппетитной внучки, которая учится, кажется во Франции. Да? В Сорбонне? Я слышал, что там, в этой Сорбонне ужасная преступность. Эти наркоманы за понюшку кокаина готовы на что угодно. Могут девушке, допустим личико бритвой располосовать… Э, да ты, кажется, побледнел, папаша.
— Па… па…
— Нет, это ты послушай! На этой неделе к тебе явится этот вот парень, и ты выдашь ему ссуду столько, сколько он скажет и под такой процент, какой он согласится заплатить.
— Хорошо, — покорно сказал Соломон.
— Вы поедете назад к Мошэ, — сказал Тенгиз. — И пусть передаст этому ублюдку Мирзе, что если ему нравится эта лахудра, то пусть трахает ее сколько ему влезет. Никто его не осуждает — она красивая. Если он считает, что ее сиськи стоют жизни Дато… Пусть считает. Если наши старшие посчитают, что мы квиты — что ж, ради Бога. Я запишусь в кришнаиты и буду вести жизнь праведника, покуривая травку и повторяя миллион раз на дню: Харе-Кришна-Харе-Рама. Но дядя Мося пусть помнит мои слова: кто поднял руку на одного старого друга, не остановится перед тем, чтобы сожрать другого.
Олег и Айзенблюм посмотрели друг на друга, а затем встали и не говоря ни слова, вышли.
Когда дверь за ними закрылась, Тенгиз сказал:
— Фраэрман не глуп. Его так просто не проведешь.
— Никто и не пытается. — Тамаз откинулся назад в кресле. — Дай мне воды, пожалуйста, у меня что-то неважно с сердцем… Покалывает.
— Когда у грузина болит сердце, он пьет «Киндзмараули», — бросил ему с усмешкой Тенгиз и налил ему полный стакан вина.
— Насчет «Киндзмараули» согласен, — кивнул Тамаз, — но не того пойла, что делает твой второй дядя по матери.
Валико вернулся через час после того, как стемнело с хорошими новостями.
— Я видел Ованеса, он с нами. — Валико посмотрел на Тенгиза. — Купился на порошок. Он хочет пять процентов от следующей партии героина. И после устранения Мирзы хочет руководить продажей наркотиков для тебя. Короче, я его расколол — он наркоман со стажем. Но если его шеф об этом пронюхает — ему хана. Моисей не будет терпеть в своей банде наркомана. А герик тому нужен уже дозарезу.
Тенгиз подумал и кивнул:
— Мне все равно кто-то нужен для этого.
— Я дал ему наш телефон. Все, что он должен сделать, это дать нам знать, когда и где Мирза собирается напасть (он обязательно сообщит об этом Мосе, чтобы тот постарался оказаться подальше от этого места). И нам остается только ждать.
Именно в это время два человека проскользнули в ветхое полуразрушенное здание, расположенное на противоположной стороне улицы.
6-е апреля, вечер, окрестности Перовского шоссе
Абдул был высокий и худой, с короткой бородкой, второй, Фехри, был почти такой же высокий, но более плотный. На одной стороне его лица был ножевой шрам. Оба сели по-турецки на грязный пол у низкого окна и приоткрыли его. Оба были таджиками из числа наркокурьеров. После пары рейсов оба избрали себе ремесло менее хлопотное и работали грузчиками на рынке, но для каждого из них привычнее было глядеть на мир в прицел винтовки.
Через эту щель они могли видеть фасад здания напротив. Они были на
Слегка отдохнув, оба достали из видавшей виды хозяйственной сумки по нескольку предметов, завернутых в тряпки, размотали их и извлекли несколько железяк. Из них они собрали каждый себе по автомату.
Абдул осмотрел каждое окно в автосервисе братьев Сулаквелидзе в полевой бинокль.
— Осторожничают… Все окна занавесками закрыты.
— От судьбы не убежишь… — сказал Фехри, — Не даром написан «мэктуб».
Каждый из них умел пользоваться оружием. Оба были профессионалами. Именно поэтому им и поручили эту работу.
Возможность долгого ожидания их не пугала. Напротив, оба давно уже не охотились на людей, и сделали бы это даже бесплатно. Награда же, объявленная Мирзой за убийство Тенгиза Марагулия делала их ожидание на редкость приятным занятием. И они были готовы к этому. Кроме сумки с автоматами, у них была сумка с лавашами и логманом, термос с горячим кок-чаем и предостаточно «пластилина».
Перед тем как браться за дело, машина хозяина (микроавтобус «Фольксваген-Каравелла») повозила их по району, дав им возможность познакомиться с окрестностями автосервиса и местом проведения операции. Искомый дом, предназначенный под снос, они сами выбрали, как самую удобную позицию для нападения.
Машина, на которой они приехали, была оставлена у строительного забора с дальней стороны здания. Оба, чтобы не встречаться с патрулями, охочими до парней азиатской внешности, шли по улице не более пяти метров, пока не скрылись в дыре в заборе. Они в своей работе предусмотрели все, кроме одного: другие люди, также тщательно осмотревшие район, избрали именно этот дом в качестве наилучшей позиции для защиты.
В окнах офиса появился свет. Абдул быстро схватил бинокль и навел его на человека, который шел к сейфу. Фехри принес автомат.
Абдул опустил бинокль и покачал головой.
— Не он.
Фехри опустил автомат. Они видели, как Тариел сел за стол и занялся делами.
— Поздновато работает.
— Угу. Как насчет чаю?
— Пожалуй. У нас его хватит на пару дней.
Фехри поднял термос, когда позади них открылась дверь. Он опустил термос и потянулся к автомату. Позади него Абдул уже вскинул автомат и передернул затвор.
Раздался выстрел и Фехри осыпало штукатуркой. Но Абдулу повезло меньше. Пуля пробила ему голову и он мертвым свалился на пол.