Бард, который ничего не хотел
Шрифт:
Менестрель помнил… совершенно точно… почти… что поранил его, а сейчас там не было даже шрама – только разодранная штанина!
– Это я подлечила тебя, - кошха скользнула равнодушным взором по недоумевающей физиономии Кириана. – Вчера. Чтобы ты быстрее шел домой. Тащиться за тобой, мало того, что пьяным, так еще и хромым – никакого терпения не хватит.
– А штаны починить? – обвиняюще уставился на нее бард.
– Это и есть твое желание? – сладко промурлыкала гостья. – Они будут как новые – не отличишь! Тебе понравится.
– Идем на кухню, - хмуро буркнул Кириан.
Кошха,
После ужина они уселись на подоконник спальни, поджав ноги и прикрыв их хвостом[7], и с высоты пятого этажа самого высокого дома на самом высоком холме Гвентстона воззрились на зажигавший огни город: Кириан задумчивым взглядом, его гостья – безразличным.
– Ну и как идеи? Появляются? – кошха лениво покосилась на барда.
Тот уклончиво помычал и снова уставился на крыши внизу.
– Среди вашего брата, по моим наблюдениям, популярно желание богатства, - любезно подсказала кошха.
– Конначта хорошо платит – мне хватает, - равнодушно пожал плечами менестрель.
– Так не бывает, - фыркнула кошха.
– Что хорошо платят? – приподнял брови поэт.
– Что хватает, - коротко ответила гостья. – Если тебе хватает денег, значит, ты не знаешь, чего тебе не хватает.
Кириан хмыкнул:
– Не знаю, с какими людьми ты успела тут наобщаться… но мне достаточно всего. Еды я могу купить вдоволь. Вина, эля, сидра, потина… да даже лесогорского плодово-ягодного! – тоже могу купить, сколько захочу. Вернее, сколько смогу выпить – в последнее время это, увы, не одно и то же… Все музыкальные инструменты, какие только увижу, я тоже могу себе позволить, причем самые лучшие. А еще книги, одежду, обувь, хорошую бумагу, дорогие чернила… А что еще человеку надо для полного счастья?
– Дворец, - подсказала кошха.
– Мне не нужен дворец, - пожал плечами Кириан. – Мне нужна маленькая квартирка на самом верху самого высокого дома на самом высоком холме – и она у меня есть.
– Тогда лошади. Ловчие соколы. Собаки, - произнося последнее слово, кошха брезгливо поморщилась.
– Ты когда-нибудь пробовала затащить коня по узкой лестнице на пятый этаж? – хмыкнул бард. – А где он жить здесь будет, ты подумала?
– В спальне, - ядовито посоветовала кошха.
– А я?
– В собственном дворце.
– Но мне не нужен дворец!
– Был не нужен – пока не завел коня.
– Но я не собираюсь заводить никаких коней! И соколов тоже! Зачем они мне?!
– Чтобы завидовали те, у кого их нет.
Кириан скроил презрительную мину:
– Подобная мотивация не является гегемоном моего бихевиоризма. И к тому же я не люблю и не умею ездить верхом и терпеть не могу охоту. Конечно, собаку я бы мог завести… но использовать для этого желание волшебной кошки…
– Кошхи, - холодно поправила гостья.
– Да-да, конечно, - закивал бард.
Гостья одарила его уничижительным взглядом и продолжила оглашать список возможных желаний:
– Ты можешь захотеть титул. Граф, герцог, эрл…
– Король? – ехидно подсказал менестрель.
Кошха на
– В принципе, можно и королем тебя сделать – но придется или свергать твоего любимого Конначту, убив при этом всех его родственников, имеющих право наследования…
Миннезингер едва не свалился с подоконника:
– Ты чего, спятила?!
– …или плыть в поисках не открытых еще земель и основывать там для тебя королевство.
– Не-не-не-не-не-не-не! Я пошутил! – истово замотал головой менестрель. – Не надо никого убивать, и искать какие-то голые камни или сырые леса не надо тоже! Я существо доброе, теплолюбивое, выросшее в комфорте и надеющееся там же умереть!
– Это я быстро могу устроить, - оживилась кошха и, получив в ответ испуганно-возмущенный взгляд, зажмурилась и обнажила зубы в улыбке.
– Шутников таких молоком разбавленным кормить надо!
– сурово проговорил Кириан, и гостья развеселилась еще больше.
Отсмеявшись совсем по-человечески, она вернулась к своей задаче:
– Еще я знаю, что некоторые люди обожают известность. Ты хочешь быть знаменитым?
Миннезингер медленно хмыкнул:
– Соблазн, конечно, велик. Надо подумать… Толпы шумных поклонников под окнами с утра и до следующего утра… На улицах тебя узнают… заговаривают… хватают за руки, проходу не дают… угощают лесогорским плодово-ягодным… спаивают… Поклонники лезут в окна, двери и дымоход… Поклонницы тоже… что, с одной стороны, не может не радовать… потому что с таким количеством юбок можно сэкономить на трубочисте целое состояние… А с другой – на печниках разоришься, если кто-то застрянет и придется разбирать трубу… Времени на то, чтобы творить – или просто посмотреть в окно, сидя на подоконнике с коленями у подбородка – без того, чтобы увидеть толпу обожателей, фальшиво распевающую твои шедевры – не сыщешь и днем с огнем… А еще ведь будут завистники, плюющие тебе в спину, критики, желающие сделать себе имя на обливании тебя помоями, потому что превознести выше, чем есть, уже невозможно… Ну и просто те, кто отнесется с равнодушием или неприязнью.
– Но таких ведь и сейчас хватает? – предположила кошха.
– Да, - усмехнулся Кириан. – Но вся разница в том, что сейчас это норма жизни, а потом будет как бочка дегтя в ложке меда.
– То есть не поместится? – не понимая, уточнила гостья.
– То есть меда из-за нее уже не увидишь.
– А разве великому не безразличны почитание и хула? – лукаво прищурилась кошха.
– Безразличны, - с достоинством тысячи великих кивнул бард. – Поэтому мой выбор – ничего не менять.
Гостья хмыкнула и склонила голову набок:
– Что бы тебе еще предложить, бард Кириан…
– Кстати, извини, что не спросил сразу… У тебя имя есть? – немного сконфуженно спохватился он.
– У всех есть имя, - голова кошхи гордо приподнялась. – Моё – Кробх Дерг, что значит Красные Когти.
Физиономия барда сочувственно вытянулась:
– Тебя так зовут?
– А что? Тебе в моем имени что-то не нравится? – опасно прищурилась кошха, и глаза ее сверкнули, как зеленые уголья.
Кириан прикусил язык и нервно заерзал к внутреннему краю подоконника.