Барин-Шабарин
Шрифт:
Я заметил, что в этот раз мои соперники выбрали «картинки», сплошь дам и королей. При этом, когда представившийся мне Константином Ивановичем Райским стоял на банке, то есть раздавал и играл со всеми, один из его подельников выбирал или семёрку, или тройку, а раз — восьмерку.
И вот сейчас, когда я банкомёт, а мои соперники понтеры, кажется, что игра всё-таки идёт по-честному.
— Господин Шабарин, ну же, смелее, мы ждём ваш первый абцуг, — с неким озорством в голосе произнёс Николай Петрович, третий персонаж, до того мной незамеченный,
Между тем, как только сели за стол, то и Николай Петрович и Константин Иванович, и Вениамин Янович, — все преобразились. Словно начался спектакль, они принялись отыгрывать свои роли. Подванивало неким местечковым любительским театром.
От меня не укрылись их переглядывания и якобы тайные знаки. То один нос потрёт указательным пальцем, а после разгладит левый ус, то второй что-то пристукнет по хлипкому столу, будто выдавая барабанную дробь. Я же наблюдал и пытался сопоставить действия с теми знаками, которые составляли невербальный обмен сведениями моих соперников.
— Первый абцуг, господа, — сказал я, перевернул свою колоду карт и чуть отодвинул первую карту в сторону, чтобы видеть вторую.
Первая карта — это лоб, вторая же карта называлась соником. И если первая карта совпадёт с той картой, что выбрал кто-либо из моих соперников, то выигрыш мой, но не весь — лишь у того самого соперника. Либо же наоборот. Здесь не нужно было смотреть на масть карты, так как совпасть должны только сами значения. На столе перевёрнутыми лежали дама, король и туз.
Первый абцуг, то есть две показанных карты из моей колоды, не принёс никому победы. Следом последовал второй абцуг…
— Господа, а мне сегодня везёт! — сказал Константин Иванович.
Он потер свои часы, будто стирая грязь, и улыбнулся.
Действительно, второй картой-соником выпал король. Короля же выбрал и мой соперник. Я, отыгрывая раздражение и разочарование, передал десять рублей выигравшему Константину Ивановичу. Ставки уже были достаточно велики. И, видимо, теперь и наступал тот самый кульминационный момент, после которого меня разденут до нитки, ведь по договорённости именно на следующие раскладки банковать будет Константин Иванович — как мне представляется, наиболее опытный шулер из всей тройки.
— Третий абцуг, господа! — провозгласил я и раскрыл новые две карты.
Пусто, никто не выиграл.
Ещё два абцуга не принесли никому победы. А вот третий позволил уже мне забрать десять рублей у одного из соперников.
— Что ж, господа, возможно, госпожа Фортуна повернулась мне к своим лицом? Несколько надоело видеть её спину, знаете ли, — сказал я, улыбаясь и забирая себе десять рублей серебром, хотя ассигнациями тут было больше тридцати.
На столе оставался перевёрнутым валет того игрока, кто назвался Вениамином Яновичем. И вот уже третий абцуг, то есть две перевёрнутые карты, поставили точку в этой партии. Лобовая карта была валетом, значит,
Это должно было бы подстегнуть увлекающегося человека. У прежнего Алексея Петровича Шабарина, наверняка, отключалось в такие моменты рациональное мышление — выигранные денежки грели карман и будораживали мысли.
— Это я приношу вам удачу! — проворковала Параска, сидящая рядом со мной по правую руку.
Курва… погладила меня по колену. Ну что за баба? Не меня она должна была отвлекать, а этих дельцов, что решили на мне заработать. Впрочем, движения девки не остались без внимания и моих соперников. Виниамин, тот что помоложе, явно позавидовал.
— Несомненно, душа моя. Там, где ты — там удача! — сказал я, поцеловал ей ручку, но другой рукой смахнул ладонь Прасковьи со своих ног.
Вместе с тем нельзя было не признать, что Параска отыгрывала свою роль намного лучше, чем раскрывали своих персонажей мои соперники за карточным столом. То хихикнет, то кружевом в вырезе поиграет, то прядочкой волос встряхнет, а то серьёзной станет, как сама судьба. Или девка была сама собой, и вполне могла бы вписываться в подобные компании, даря любовь тому, кто сегодня нежится в объятьях фортуны?
— Что ж, господа, — сказал Константин Иванович, беря свои карты и перемешивая пятидесятидвухкарточную колоду. — Нынче моя очередь настала быть на банке.
Ага, вот и поворот в игре. Ведь, по сути, получается таким образом, что у шулеров единый бюджет, если кто-то из них будет выигрывать, то выигрывает вся тройка. Но вопрос состоит в том, чтобы проиграл именно я — свою-то деньгу что им туда-сюда передавать, им нужна моя. И я догадываюсь, что именно будет происходить.
Пришло время для очковтирательства.
— Господа, предлагаю выпить перед тем, как продолжить, — сказал я, и, не встретив возражений, позвал Саломею и дал ей указания принести водки.
Это не только сигнал внести рюмки — причём в моей должна быть налита вода. Это условный приказ. Теперь стоило приготовиться Петру и Вакуле — и, как только я прокричу о шулерстве, они вломятся в комнату, и, как водится, всех «мордой в пол». Нужно только увидеть, как именно шулера будут мухлевать.
— Иди погуляй! — приказал я Прасковье, и та поспешила уйти, понимая, что и вправду лучше ей дальнейшее не видеть.
Да и не подставлять же девку под удар. Мало ли как пройдет силовая часть плана.
Ну вот, и началось. Константин Иванович потер лоб, а пристально наблюдавший за действиями своего подельника Вениамин Янович выбрал тройку. Оставшийся шулер играл на короля. Я выбрал даму, уж больно колоритно пиковая была нарисована. «Тройка, семерка, туз», как в «Пиковой даме», не получались. Вот только, как и в нетленке Александра Сергеевича, тоже хотелось кого-то убить. Старушки-графини не было, а вот нищенствующие игроки — в избытке.